Беломорская быль - III

Очередь, по большей части состоявшая из обладателей белых штанов, медленно несла нас по причалу в сторону сходней. Химеры придирчиво изучали хитроумные символы, изображённые на клочках пергамента, которые предъявляли стремящиеся к благодати пассажиры, после чего обнюхивали туристов на предмет контрабанды и пропускали на борт. Позади нас толпились и шёпотом переговаривались беженцы - авантюристы и искатели всех мастей, нагруженные тяжёлым скарбом типа рюкзаков, велосипедов и тряпочных свёртков с грудными младенцами. Они не имели ни белых штанов, ни пропуска, но питали надежду попасть на судно с помощью универсального средства от разногласий - наличных денег. То и дело какой-нибудь авантюрист пытался проскочить по трапу, встав на четвереньки и прикинувшись собакой очередного белоштанного пассажира, получившего одобрение химер, но его разоблачали и прогоняли палками.



Наконец, очередь дошла до нас. Одна из химер, стороживших проход, сначала протянула когтистую лапу за пропуском, но потом резко загородила собой путь.
- Без белых штанов?! - зашипела она.
- Они в багаже, - как можно небрежнее сказал я, указывая себе за спину, где висел рюкзак. - Здесь у вас не настолько стерильно, чтобы носить дорогостоящие вещи.
- Что-о? - проскрежетала химера, угрожающе дёрнув кожистыми крыльями. - Дерзить портовой страже? Хочешь в участок за нарушение режима?



- Пожалуй, в участке оснований переодеваться в светлое будет ещё меньше, - спокойно ответил я, отмечая, что мускулистый хвост полузверя начинает мести причальный настил, что было признаком нарастающего раздражения. - А если говорить о том, чего хочу я и мои спутники, то наше самое искреннее желание - занять свои места на борту, и как можно быстрее, потому что собирается дождь. А вот наши пропуска.
И с этими словами я полез в нагрудный карман и вытащил пергаментные билетики - вместе с витым кожаным шнурком, который зацепился за пальцы.



Химера в ярости ударила лапой, стремясь выбить пергаментные листы и растоптать их, но, как только коснулась кожаной верёвки, подлетела на месте и закрутилась в воздухе волчком, потрясая обожжённой конечностью и дико вереща.
- Ты ей гвоздь подсунул, что ли? - шепнул Алексей. - Теперь же точно не пустят!



Признаться, я и сам пребывал в растерянности. Ведь, если помните, верёвку эту я накануне отдал местному мужичку для того, чтобы оберег Силы помог горожанам в борьбе с химерами, но, выходит, что-то напутал, или забыл, а то и не осознал вовсе. Мог же я ему по ошибке отдать обувной шнурок из запасного комплекта? Да запросто: наш разговор завершался уже при низком солнце, да к тому же я здорово устал за день. Ай, как неудобно... Или всё же ошибки не было, но верёвочка передала искру Силы и за ночь вернулась на своё место?



Тем временем у трапа царил переполох. Покалеченная химера, не переставая оглашать окрестности визгом, унеслась прочь, две её соратницы в нерешительности переминались на кривых лапах, не зная, как поступить, на палубе сгрудились привлечённые шумом зеваки, а сзади на нас начала напирать толпа беженцев, которые решили использовать беспорядки к собственной выгоде и взять сходни штурмом.



Химеры опомнились первыми: одна из них потянула на себя сходни, одновременно заревев капитану «отваливай!», а вторая схватилась за рацию, как видно, намереваясь вызвать подмогу. Но в том не было нужды: со стороны гнёзд в облачном небе уже скользило несколько крылатых силуэтов. Приземлившись, младшие стражники немедленно взяли толпу в полукольцо, отрезав путь отступления по суше, а перед нами грузно опустилась на настил крупная старая химера, покрытая цветными татуировками, означавшими положение и власть.
Несколько раз втянув ноздрями воздух, Архимера замерла возле моей руки с билетами, с которой свисал кожаный шнурок, и медленно подняла уродливую голову с тлеющими углями глаз.



- Обычно мы рады гостям, - глухо прошипела она. - Гостям, которые платят за наше гостеприимство звонкой монетой и уважением к нашим порядкам. Мы даже можем вытерпеть присутствие всякого нищего сброда, покуда он оказывает знаки почтения детям нашего древнего племени и ведёт себя смирно. По договору с Изначальными, - (при упоминании их Архимере пришлось приложить недюжинные усилия, чтобы не скорчить жуткую гримасу), - мы смирились и с тем, что пропускаем через свои земли посланцев Силы, - (тут матёрого полузверя сотрясла крупная дрожь), - следующих к островам и обратно...
Угли в глазах Архимеры полыхнули багровым.



- Но тот же самый договор гласит, что ни одной химере на её земле не может быть причинен вред прикосновением Силы. А с нарушителями договора мы вольны поступить так, как сами о том решим. Ты нарушил договор, при свидетелях пустив в ход Силу против одной из моих дочерей. И вот моё решение: я заберу тебя и твоих спутников в залог. Если вы так дороги Силе, то вас непременно хватятся и не пожалеют многого, чтобы выкупить. А уж я знаю, что попросить взамен! И никто не сможет отказать мне под страхом нарушения Великого Равновесия! Я покажу всем этим почитателям замшелых валунов, кто истинный хозяин в Нижнем Мире!
И химера издала хищный рёв, в котором звучали злоба и торжество. У кого-то из беженцев заплакал испуганный младенец. На него зашикали.



- Мы, а не они должны определять баланс Бытия! - рявкнула химера. - И теперь я добьюсь этого!
- Попробуй, - произнёс за нашими спинами спокойный властный голос.
Старая химера медленно повернула голову на этот звук. Все собравшиеся сделали то же самое.
На одном из двух мусорных контейнеров, расположившихся невдалеке от причала, сидела огромная белая птица с грозным жёлтым клювом и не менее строгими (но и не менее жёлтыми) глазами. Подул ветер, и, чтобы сохранить равновесие, птица на несколько секунд расправила крылья, и их размах был дополнительным аргументом в её речи.
- Попробуй, - повторила птица. - И, может быть, тогда у нас появится реальный шанс навсегда избавить Нижний Мир от тебя и твоих лысых обезьян.
- Ты.... - выдохнула химера. - Опять ты! Проклятье, но кто послал тебя?



- Тебе не хуже моего известно, что произошло, - сказала гигантская чайка, проигнорировав вопрос. Более того, она начала вышагивать взад и вперёд по крышке контейнера, словно читала лекцию. - Договор не был нарушен. Твоя дочь сама виновата, потому что повела себя как... впрочем, откуда бы в вашем роду взяться иным манерам? Она сама коснулась знаков Силы, и ты знаешь, что ничего страшного ей не грозит, потому что сочетание их было случайным. Совсем не таким, каким могло бы быть при намеренном к ним обращении. С совершенно иными последствиями, замечу. Кроме одного: о каждом возмущении Силы известно во всём пространстве Силы, и наивно было с твоей стороны полагать, что и этот случай останется незамеченным. Неужели ты сомневалась, что ипостась Бесконечного Бытия, лично наложившая эти знаки, не отследит их движения? Или твой нюх слабеет с годами, Архимера, или старость пожирает остатки твоих инстинктов, заменяя их дряблыми экскрементами?
На протяжении всей речи гигантской чайки поражённая Архимера только яростно сверлила птицу взглядом, но не произнесла ни слова, даже сейчас, когда ей было нанесено прямое оскорбление. Она только сжимала и разжимала в бессильной злобе передние лапы, не замечая, что ранит ладони собственными когтями.



- Вели своим горгульям вернуть сходни, - тем временем распорядилась чайка. - Эти люди, конечно же, пройдут на борт... впрочем, и эти тоже, - птица качнула головой в сторону замершей кучки беженцев, - А то, не ровен час, вы сорвёте на них злобу.
С химеры, наконец-то, спало оцепенение.
- Авантюристы останутся! - рявкнула она. - Не тебе распоряжаться нашими доходами, морская курица!
Очередной порыв ветра сорвал с земли смятую салфетку цвета индиго, покрутил в воздухе и повесил на гордый жёлтый клюв. Одновременно с салфеткой повисла и неловкая пауза. Чайка тряхнула головой и невозмутимо, правда, чуть медленнее, чем ранее, ответила:



- Ты знаешь, кому я служу, и в честь кого члены моего рода носят титулы Серебристых. Так что сейчас я просто передаю тебе волю своего повелителя. А поскольку он и твой повелитель тоже, с радостью предоставляю тебе возможность ослушаться и с удовольствием понаблюдаю, как после этого твои тухлые внутренности всосутся в Промежуток Миров. Однако, полагаю, что при всей своей тупости, ты всё же ценишь возможность ещё немного задержаться на этом плане Бытия, а потому больше не станешь меня перебивать. Итак, эти люди тоже идут на корабль. Что же касается попытки оговорить невиновного, то за это вы пошлёте на остров и выдадите по распоряжению острова на материке триста тонн дизельного топлива. Не надо так смотреть на меня, я же знаю, что вагоны с соляркой стоят на третьем пути... А что касается угроз Великому Равновесию, то просто помни, животное, что ты всего лишь сотворённое существо Нижнего Мира, и любой аватара развоплотит тебя, не прибегая к дополнительным согласованиям. Помни об этом, распуская свой поганый язык, не забывай и тогда, когда позволяешь молодёжи распускать их поганые лапы. Именами Изначальных - тебя терпят здесь лишь потому, что существует договор. Всё, нам пора. За курицу ответишь потом, раскрашенная обезьяна.
Огромная птица тяжело, словно бомбардировщик, снялась с контейнера и заложила вираж над судном.



- Да, вот ещё что! - прокричала она с высоты. - Вы все - ничего не видели и не слышали.
- Мы ничего не видели и не слышали, - странным хором откликнулись пассажиры парома и толпа авантюристов, только-только начавших погрузку на борт.
- Вот и отлично, - удовлетворённо произнесла гигантская чайка, заходя на второй круг.
Кто-то из пассажиров бросил ей хлеба.

*****************************************************************************************

Примерно такие мысли журчали в моей голове, когда, негромким шёпотом проклиная всё на свете (а в основном портовое расписание, согласно которому «Косяков» швартуется к самому дальнему от поселения Тамариному причалу), мы медленно брели в душном последождичном воздухе в сторону монастыря. И если бодрую соловецкую пастораль, изображённую чуть выше, действительно можно было бы представить в виде телевизионной картинки, то во время её трансляции по нижнему края кадра неизбежно ползли бы следующие титры: «Почему, ну почему всякий раз, когда предвкушаешь целую кучу дел первого соловецкого дня, сил хватает ровно на то, чтобы проплыть на пароходе и дойти до расположения?! Все остальные мероприятия туловище воспринимает как мученический подвиг во славу неизвестных идеалов, известных разве что мозгу, но с ним-то как раз теперь вообще невозможно выйти на контакт по причине переполнения памяти».

Где-то в районе бухты Благополучия я оценил перспективы и решил попросить друзей бросить меня прямо здесь, трезвого, голодного и уже уставшего как собака (и это в полдень), потому что двигаться дальше, как показывала практика прошлых посещений, всё равно не имеет никакого смысла: сегодня же мы пройдём через это место ещё как минимум раз шесть, завтра - не менее того, послезавтра - тоже и так далее до самого отъезда. Какой же смысл совершать ненужные перемещения? Вон собачья конура, в ней вполне хватит места для двоих, и друг человека не откажет же человеку в тепле и крове? Мы остановились и стали горячо дискутировать по поводу того, следует ли напрячься и дойти до дома, или же постоять и отдохнуть, а потом пойти, или же действительно послать всё к лешему и устроиться на перекрёстке хожалых путей соловецкой миграции, оказывая мелкие услуги по краеведению, целеуказанию и прикуриванию сигарет.



Карманный оракул позволял нам также недурно предсказывать погоду, а добрый запас армейских шуток делал и вовсе незаурядными собеседниками, так что о скуке можно было бы позабыть. И неизвестно, к какому решению мы пришли бы, если б со стороны поселения не раздался цокот множества копытец и к нам не подошла церемониальная делегация самого принца-регента Соловецкой диаспоры.
Обменявшись приветствиями и прочими необременительными ритуальными фразами, мы приняли (ещё бы) приглашение венценосной особы проследовать к нему во дворец. Поклажу нашу немедленно распределили по спинам носильщиков, и мы - уже налегке - не спеша тронулись с места, на ходу обмениваясь разными словесными пустяками с молодым мастером церемониального кортежа. К слову сказать, это был очень образованный для своих лет козёл, и беседа с ним вызывала бесспорный интерес.



Принц-регент лично встречал нас на площадке перед резиденцией. За минувший год борода его стала мощнее, рога круче, а стати величественнее. Увеличилось и число юных фавориток, окружавших принца, а также и молодых отпрысков, легкомысленно сновавших у ног взрослых (по древнему протоколу правителей племени Уносящегося Вперёд присутствие наследников и наследниц на торжественных мероприятиях не ограничивалось ничем, кроме рамок их собственного поведения).
- Приветствую вас, Собирающие Рукопись! - проблеял принц, едва наша депутация перешагнула границу дворцовой площади.



Признаться, комок подступил у меня к горлу от нахлынувших чувств, потому что столько искренней радости звучало в голосе принца, что даже нарушенный этикет (мы должны были чествовать венценосную особу первыми) отступал на второй план. Думаю, что и Алексей в этот момент испытывал схожие эмоции.
- Привет и тебе, мудрейший водитель сынов Уносящегося Вперёд! - ответили мы. И, поскольку все уже поняли, что протокол безнадежно поруган, бросились друг другу в объятья.



- Как долго тянулись эти месяцы разлуки, - всхлипывал принц, методично колотя копытом по нашим спинам. - Право, это было огромным испытанием для меня - выдержать и дождаться!
- Ну, а мы-то как скучали, - бубнили мы в густую вонючую шерсть, умащенную притираниями и ароматами. - Однако теперь нет повода для печали, ибо мы снова вместе!
- Возрадуемся же! - воскликнул растроганный принц. - Возрадуемся и устроим пир, тем более, что вам, друзья мои, совершенно не повредит перекусить с дороги.



- Пир? - осторожно переспросили мы. - А.. э... да не покажутся неучтивыми наши возражения, но нельзя ли нам сначала устроить кое-какие организационные дела, чтобы потом, отрешившись от бремени забот, предаться веселью с лёгким сердцем?
- О каких делах вы говорите, Собирающие? - поинтересовался принц-регент. - Быть может, мои подданные устроят все ваши дела, а мы в это время воздадим должное обильному столу и дружеской беседе?
- Ну... часть забот мы бы с удовольствием поручили бы заботам ваших подданных, если это действительно возможно. Однако, есть и такие обстоятельства, которые требуют нашего личного присутствия и участия, - ответили мы.



- Как я мог забыть! - принц-регент огорчённо воздел копыта. - Ведь ваша миссия на острове и впрямь не связана с легкомысленными увеселениями, подобными тем, которыми ублажают себя обладатели белых штанов. Прошу простить меня за бестактность - и я немедленно жду от вас списка поручений, с которыми надлежит отправить моих посыльных. Что же до вас - то мне кажется, будет удобнее, если в своих перемещениях по острову вы будете обладать известным запасом мобильности. Я распоряжусь насчёт экипажа, который поступит в ваше полное распоряжение. Нет-нет, не нужно никакой благодарности - это всего лишь дружеская услуга, которая, я надеюсь, вполне естественна между нами.



Через пятнадцать минут мы все вместе осматривали бывалый грузовик, оказавшийся тем самым «экипажем».
- Ввиду некоторых особенностей, сынам племени Уносящегося Вперёд не слишком удобно передвигаться на велосипедах и мотоциклах, - пояснил принц-регент. - поэтому мы предпочитаем многоколёсный транспорт. А из этой категории эипажей нашему темпераменту наиболее близки грузовые машины, причём чем больше - тем лучше. Да вы, наверное, и сами неоднократно замечали на трассе...
- О да, - быстро согласились мы.
Принц-регент удовлетворённно кивнул.



- Теперь, - подытожил он, - вы сможете чувствовать себя на острове гораздо свободнее, что, в свою очередь, открывает для нас чудесные перспективы проводить побольше времени вместе. Кстати, если по какой-либо причине у вас возникнут трудности в управлении этим автомобилем, я могу выделить вам отличного водителя из числа наиболее умелых соплеменников...
- Нет-нет, - мгновенно отреагировали мы. - Спасибо, достойнейший. Мы сами.
- Ну что ж, - развёл копытами принц-регент, - в таком случае отправляйтесь в путь, а я отдам необходимые распоряжения относительно пира.
Некий внутренний голос (а может быть, и внешний, но прозвучавший изнутри) заставил меня помедлить, прежде чем забраться в кабину.
- Принц, - сказал я, доставая из кармана кожаный шнурок, - не поможете ли вы разобраться с этим предметом? Мы уже знаем, что на нём нанесены некие знаки Силы, но что они должны означать и связаны ли с нашим путешествием - нам неведомо. Вы же, как существо, имеющее гораздо более тесную связь с Верхним Миром, наверняка сможете понять больше нашего. Посмотрите, пожалуйста! - и я протянул шнурок регенту.



Наш добрый друг отреагировал моментально:
- Свет Изначальных! - воскликнул он. - Это всё гораздо сложнее, чем вам могло показаться. Если в двух словах, то знаки, наложенные на этот предмет, указывают на какие-то источники Рукописи, благодаря которым и появляются остекленевшие страницы. Знаки говорят, что эти источники живы и до сих пор, но для того, чтобы познать их, нужно хорошо присмотреться, ибо открываются они не каждому. И ещё здесь указано: «спроси совета мудрых». О, друзья мои, я, кажется, знаю, о чьей помощи говорят знаки. И сегодня же мы постараемся помочь вам. Я говорю «мы», потому что имею в виду членов Большого Совета предводителей племён, диаспор и общин островов Серебристого Моря - ведь они и есть самые мудрые существа среди всех обитателей Нижнего Мира на нашей Выступающей Суше. Да, конечно! Сегодня будет не просто пир в вашу честь - сегодня состоится Большой Совет, ибо сама Сила созывает его!