Календарная обрядность и праздники карел

Е.И.Клементьев
Прибалтийско-финские народы России М. Наука 2003

Народный календарь карел, как и других народов, представляет собой сложное явление - в нем сохраняются элементы различных систем летоисчисления, среди праздничных дней и памятных дат есть как чисто христианские, так и восходящие к различным древним культам.

В народном календаре карел можно выявить некоторые остаточные элементы лунного календаря, начиная с того, что название месяца куу (kuu) совпадает с наименованием луны. По мнению исследователей, лунный месяц, состоявший из 28 дней, делился издавна на 4 семидневных части (соответствующие современной неделе), которые определялись по фазам луны. День перехода одной фазы луны в другую считался кульминационным и опасным. В этот день воздерживались от различных начинаний, он был табуированным (pyhä). Предполагается, что для сохранения правильности исчисления годового цикла осенью, перед днями зимнего солнцестояния, к 12 лунным месяцам прибавляли еще 11-12 дней - это было так называемое "время раздела". Карельский календарь не представляет в этом отношении исключительного явления: аналогичное "время раздела" или "выравнивания" знали эстонцы (jaagomisaeg), финны (jakoaika), немцы (die Zwolften). Этим дням придавалось большое символическое значение.

Считается, что лунный календарь был характерен для периода промыслового хозяйства - охоты и рыболовства, а переход к земледелию привел к замене его солнечным календарем. При этом и в аграрном рабочем календаре, при переходе счета времени по месяцам, крестьяне в ряде случаев ориентировались на старый счет времени по неделям, а не месяцам. Характерно, что луна сохранила свое значение и в различных представлениях о воздействии ее фаз на успех тех или иных работ и действий. Положительную роль играли обычно новолуние и полнолуние, в то время как убывающие фазы луны считались, как правило, неблагоприятными для всяких начинаний. В определенной мере сохранилось представление и о табуированности работы в седьмой день недели. Многие дела начинали на восьмой день в нарастающей фазе луны: например, вязание сетей, постройку лодки, установку петель-ловушек на дичь. Это относилось не только к сфере промыслового хозяйства: в этот период рубили строительный лес, начинали постройку дома, сенокос и т.д.

Убывающая луна считалась подходящим временем для работ другого характера: следовало рубить деревья на подсечных участках, чтобы они скорее высохли, пахать, чтобы было меньше сорняков (но не сеять - это следовало делать в период "роста" луны). При убывающей луне стригли овец, сбивали масло, ставили изгороди, избавлялись от насекомых. Новолуние считалось также временем, благоприятным для свадеб, гаданий o будущем, предсказаний погоды.

В солнечном календаре основными точками отсчета времени считались дни летнего и зимнего солнцестояния, весеннего и летнего равноденствия. Они были наиболее значимыми опорными датами и аграрного календаря. На эти первоначально языческие календарные памятные дни позже наложились и некоторые праздники христианского календаря. Другие народные календарные праздники продолжали существовать параллельно с церковными. В дальнейшем в календарь вошли также и некоторые даты официального календаря, как, например, начало нового года, дни различных государственных праздников и т.д.

В народном календаре карел можно встретить некоторые памятные дни, первоначальное значение которых можно восстановить только условно. Таким был, в частности, праздник Кегри или Кекри (Kegrinpdivd), отмечавшийся поздней осенью. В прошлом он был широко распространен среди карел средней Карелии, у тверских карел, в пережиточной форме следы этого дня отмечены и у финнов.

По наиболее достоверным данным, день Кегри отмечался в первую неделю после поминальной Дмитриевской субботы (в субботу перед днем Дмитрия Салунского).

Дошедшие до нас сведения о традициях, связанных с Кегри, в известной мере позволяют расшифровать смысл праздника. Прежде всего обращает на себя внимание то, что в этот день до обеда следовало поститься. За обед садились помолившись, трапеза была аналогична поминальной: к ней обязательно готовилась овсяная или толоконная каша. После обеда по деревне ходили ряженые. В этом участвовала обычно молодежь. Лица мазали сажей, приклеивали усы и бороды из кудели, надевали маски из картона и тряпок. Одевались в вывернутые наизнанку шубы, головными "уборами" служили корзины, решета, подойники. В некоторых фигурах можно было узнать коней и коров. За спину надевали корзину, "чтобы забирать в нее ленивых детей". В руках у ряженых были ухваты, кочерги, дубинки. Ватага ряженых обходила дома, их угощали пирогами, блинами, хлебом. Первому вошедшему в избу следовало подарить клубок пряжи: Кегри считался днем начала прядения льна и шерсти. Гости проверяли у девочек, сколько мотков пряжи они уже приготовили, произносили поучения о необходимости прилежно трудиться.

В основном же день Кегри был датой окончания осенних работ, включая женские по первичной обработке льна и шерсти. Это значение определенного рубежа в трудовом календаре имел Кекри и у финнов. Финские исследователи предполагают также, что отмечался этот день в тот период "раздела времени", который возникал по лунному календарю перед днем зимнего солнцестояния. Символика обрядности говорит и об аграрном характере этого праздника. Как известно, аграрные культы имели непосредственную связь с культом предков, что и в дне Кегри, в частности - поминальном характере трапезы, находило свое отражение. После дня Кегри начиналась зимняя часть года, что с течением времени, после принятия христианства, обрело и устойчивую дату - 25 декабря, когда отмечалось рождение Иисуса Христа. Затем в этот же период вошло и празднование 1 января - начала нового года, как это было установлено указом Петра I в 1770 г.

Рождество у карел было праздником начала года, при этом в нем переплетались древние языческие традиции с их христианским значением. Основным названием Рождества у карел было "Сюндю", что означает "рождение", а днем рождения (synnynpäivä) считался сочельник - день под Рождество. Под именем Сюндю подразумевался и Спаситель (Христос), и некое мифическое существо, которое в канун Рождества, по одним представлениям, спускается с неба, по другим - появляется из водного царства. Возможно, что это мифологическое существо олицетворяло собой посланца умерших предков (syndyzet).

С Рождества до Крещения (с 25.12 по 6.01 ст.ст.) праздновались святки, в которых также элементы христианских традиций переплетались с древними языческими обрядами. Святки носили различные локальные названия syndyzet, syn-nyinväli, rostuo, vieristä, vieristän keski, vieristan väli, viändöi, viändöi aiga.

На Рождество и в период святок посещали церковные службы, молодежь и дети ходили славить Христа по дворам. Они просили при этом хозяйку дома испечь им блин. Наряду с блинами славящих одаривали также мелкими монетами. Блины и сканцы с пшеном или творогом были обязательными рождественскими угощениями. Сканец, а в некоторых местностях небольшой ржаной хлебец клали под образа, где он лежал до весны, до начала сева овса, когда его брали с собой на поле, а потом скармливали скоту.

Время святок было связано также с гаданиями и хождением ряженых. Ряженые - хухлякат (Термин, вероятно, восходит к слову "кукольник" и был распространен у русских в Олонце, на Мезени, Кольском полуострове, означал ряженых на святки. (huhläkat, smuutat) ходили по дворам, пели, плясали, изображали различные сценки. Их угощали чаем, давали угощение с собой, они потом его совместно съедали. Среди ряженых можно было видеть "нищих", "калек"; мужчины надевали женскую одежду, а женщины - мужскую. При входе в дом лица закрывали концом платка или маской, пытаться заглядывать под них запрещалось.

У северных карел были распространены представления об особом мифологическом существе - "старухе Виеристя". Она могла появляться не только зимой, но и летом, в период летнего солнцестояния. Ее представляли старухой с длинными черными волосами, могла она являться и в виде копны сена. Старуха была злокозненной ведьмой, которую очень боялись.

Считалось, что Виеристя могла переходить с неба на землю, а затем в подводное царство. При этом крест, который на севере страны было принято ставить под Крещение у проруби, и служил тем путем, по которому она могла двигаться, - во время святок, по древним представлениям, существовала прямая связь двух миров.

Гадали в святочный период в первую очередь о будущем: видах на урожай в новом году, предстоящих свадьбах, дальних дорогах, болезнях и т.д. Считалось, что изобилие на столе еды на Рождество предвещает хороший урожай. Существовали магические приемы, которые должны были принести и приплод скота. Так, корове, чтобы она приносила телочек, скармливали первый рождественский блин. В Олонецкой губернии пекли специальное рождественское печенье в виде "уточек", "оленей" и прятали их над воротами, ведущими во двор: это должно было обеспечить хороший приплод скота и приучить скот самому приходить летом во двор.

Для гаданий использовались также рождественские блины. В них делали дырки для глаз, и тогда через них можно было увидеть будущее. У тверских карел девушки бегали с такими блинами по улице, спрашивая у встречных, как их зовут, - так можно было узнать имя своего суженого.

При гаданиях использовалось множество средств и предметов: кольца, уголь от лучины, зеркало, стакан с водой, решето и т.д. Под Крещение лили олово. Очень верным считалась такая форма гадания, как "слушание" в различных местах: под окном, в поле у риги, у проруби, на развилке трех дорог. Последнее "слушание" рассматривалось как самое опасное, на него отваживался не каждый.

Девушки, чтобы скорее найти жениха, проводили в вечернее время магический обряд "расчищения дороги" сватам. Для этого брали топор или косу и шли, начиная от стола, через открытую дверь во двор и далее до перекрестка дорог, имитируя рубящие движения. Свою судьбу девушки стремились предугадать и по поведению коровы, на рога которой на ночь привязывали ленту, по мусору, который собирали, подметая пол поперек половиц или от двери к красному углу. Надежным средством повышения девичьей привлекательности считалось умывание заговоренной водой, которую девушка должна была на Крещение первой набрать в колодце.

По православной традиции, наряду с церковной службой священнослужитель освящал Иорданскую прорубь, и у карел достаточно широко был распространен обычай купания в проруби-иордани. В народе считалось, что купание в Иорданской проруби очищает человека от грехов. Купались в проруби и по ранее данному обету для исцеления от болезней. Крещение завершало период святок.

После святок начинались зимние будни, заполненные различными домашними и лесными работами. Женщинам следовало закончить прядение -после Масленицы начинали ткать. Девушки занимались прядением, вязанием и иным рукоделием на посиделках, но праздничные беседы в это время не устраивались. Масленица отмечалась обрядовым печением блинов, готовились по возможности и другие праздничные блюда, кроме мясных, которые согласно установкам православной церкви были исключены уже с масленичной недели. Однако стол должен был быть богатым, чтобы таковым стал и последующий период. Характерный для Масленицы народный обычай - катание с гор с целью обеспечить "долгий лен", т.е. урожай льна, - был распространен среди южных карел. Масленичные катания на лошадях проводились повсеместно. Сани празднично украшали, девушки при катании пели народные протяжные песни. Масленица была завершением зимнего периода. После Масленицы наступали семь недель Великого поста; строго соблюдался пост в Страстную Неделю, и особенно в Страстную Пятницу.

Приближение весны, весьма поздней в Карелии, было временем, когда внимательно следили за различными признаками ее наступления. Одной из примет было появление перелетных птиц. Первым, как и положено, появлялся жаворонок, затем кулик, о котором говорили, что он прилетел "толкать льды". Затем прилетали ласточки, лебеди и гуси. Существовало своеобразное поверье, что перелетные птицы в этот период могли причинить вред, сглазить человека, и поэтому следовало принимать меры предосторожности. Оберегом в этом случае служили хлеб и соль. Из дома выходили, обязательно съев хотя бы ломоть хлеба. Следует заметить, что такой обычай был известен и финнам.

Период Великого поста заканчивался празднованием Пасхи, которая в традициях православной церкви занимала даже более высокое место, чем Рождество; в народе Пасха часто называлась "Велик день". Пасхальный стол должен был быть обильным не только в честь этого праздника, но и для "гарантии" будущего благополучия. На пасхальном столе обязательно должны были быть крашеные яйца, для этого использовалась традиционная луковая шелуха или цветная креповая бумага. Первый день Пасхи был семейным и тихим праздником: в гости не ездили, не устраивали свадеб, молодежь не собиралась на беседы. В некоторых местностях к началу пасхальных недель ставили качели (это было характерно и для соседних народов).

На весенний период приходились различные обряды и праздники рабочего календаря: первого выгона скота на Юрьев день (23.04/6.05), начала сева и т.д. Завершение сева карелы в прошлом отмечали языческим обрядом в честь верховного божества Укко - бога грома и молнии, - прося его о хорошем урожае. Аналогичный праздник в прошлом был известен и финнам, назывался, видимо, "коробом Укко", также сопровождаясь братчиной - коллективным праздником.

К дохристианским традициям восходит и приходящийся на день летнего солнцестояния Иванов день (24.06/7.07), хотя по русскому православному календарю этот праздник "оторвался" от реального дня летнего солнцестояния. При этом промежуток времени между Ивановым и Петровым (29.06/12.07) днями у карел считался праздничным: это было время "поворота". На большей части территории карел этот шестидневный промежуток времени называли Виандёй, временем Виандёй (Viändöi, Viändöi keski, Viändöi väli, -aika), в Сегозерье -livanan da Pedrun keski ("промежуток между Ивановым и Петровым днями"), в целом ряде мест - kesäsvätkat, т.е. летние святки. Время летнего солнцестояния совпадало в северных районах - как в Карелии, так и в Финляндии - с расцветом природы. Издавна оно рассматривалось как сакральное и было связано, с одной стороны, с множеством запретов и ограничений, с другой - наполнено различными магическими приемами и действиями, что в целом должно было обеспечить дальнейшее благополучие, помочь обрести личное счастье. Так, в средней и северной Карелии запрещалось рубить лес, ломать ветки, даже убивать комаров - вообще так или иначе нарушать целостность и покой природы. Не следовало также звонить в колокола; карелы-ливвики обматывали даже колокольчики у коров. Чтобы коровы хорошо доились, их тайно кормили осокой, парили для них можжевеловые и ольховые ветки. Считалось, что соблюдение этих норм обеспечит благополучие. В свое время Н. Лесков записал высказывание крестьян об этом: "зато и дает Бог хлеба людям..., когда все точно исполнялось".

Считалось, что веники, заготовленные в период между Ивановым и Петровым днями, сохраняют целебные свойства. Для бани в период "летних святок" готовили особые веники с набором различных веток, полевых цветов, колосьями ржи, травами; при топке бани следовало использовать дрова от разбитого молнией дерева, мыться "живой водой" - заговоренной водой из родника или ручья. Девушки готовили специальные ольховые веники и прятали в них клочки волос, взятые у трех парней. В праздничной бане мать или бабка парили этим веником девушку, произнося заговоры для поднятия ее славутности.

В ряде мест Карелии кануны Иванова и Петрова дней считались поминальными, с обязательным посещением родственных могил. В эти дни к часовням приносили дары - масло, яйца, отрезы ткани, приводили "завещанный скот". Пастухи собирали по дворам полагающееся им масло.

В Иванову ночь жгли костры. В них сжигали старые бороны и сохи, берестяные кошели, разбитые бочки, лодки. Костры (kokko) устраивали у воды или на возвышенном месте, и у них собиралась молодежь окрестных деревень; пели старинные песни, плясали под гармонь, прыгали через костер. Дым от костра считался очищающим. Ночью в канун Петрова дня, завершающего праздничный период, в северной Карелии рыбаки ходили ловить рыбу неводом или на блесну, чтобы обеспечить успех в рыбной ловле на весь год, поскольку св. Петр был покровителем рыбаков и рыбной ловли. Сварив Уху, следовало непременно произнести приглашение: "Pyhä Petru - vereksillä", т.е. "Святой Петр - на свежую уху".

В карельских календарных традициях устойчиво сохранялись праздники с Ритуальными жертвоприношениями животных. Мясо их затем варили и устраивали коллективную трапезу. Эти обряды проводились в разных местностях Карелии в разные дни, причем несмотря на их языческий характер, в дни почитания святых православного календаря: в день св. Ильи, на Успение Богородицы, на Покров и т.д. Преобладала традиция проводить этот праздник в день св. Ильи. Видимо, образ св. Ильи, вознесенного на небо на огненной колеснице, как-то контаминировался с образом языческого бога-громовержца. Интересно, что и церковь в целом не препятствовала проведению этих праздников, видимо, на том основании, что они были связаны с днями христианских святых. В качестве жертвенных животных резали молодых быков, телок, баранов, овец. В Карелии известны такие острова, где эти праздники проводились традиционно и на них собирались люди с обширных территорий. Так, в средней Карелии это были острова Махосоари на Селецком озере и Каличие на Сегозере. На них праздники проводились в Петров день и на Успение Богородицы (15.08/28.08). В южной Карелии на о. Мантинсаари праздник проводили на Ильин день - он назывался "праздником быка". Жертвенного быка здесь откармливал сторож при часовне, который и исполнял роль руководителя праздника. Он начинался с того, что в часовне читалась молитва, обращенная к св. Илье, в которой просили о приросте стада. Сторож продавал свечи, которые ставили в часовне, затем читал Евангелие и просил св. Илью освятить пищу. Затем начинался праздник. Мясо для трапезы готовили в нескольких котлах, и у каждой деревни было свое место для трапезы. Ели на расстеленных на земле белых скатертях, к столу приносили из дома разную снедь, женщины вынимали и раздавали приготовленное в котлах мясо. Часть привезенной еды шла в пользу церкви, в часовнях оставляли также "завещанные" платки, полотенца, платки, деньги, свечи. На Махосоари обряды исполнялись вплоть до 1930-х годов. На острове Мантинсаари последний праздник проведен был в 1892 г. - здесь его отменили по настоянию местной церкви, выступавшей против языческого культа, явно ощутимого в характере праздника.

По народным представлениям, проведение этих праздников способствовало росту трав, обилию урожая; кроме того, считалось, что Илья Пророк охранял скот. В характере проведения праздника сохранились определенные традиции родовой общины. Стоит отметить, что аналогичные праздники были известны у води, ижоры, части финнов. При этом они также были приурочены к дням св. Петра и св. Ильи и проходили в форме общинной братчины (vakkove) с варкой общинного пива, в ряде случаев и с закланием жертвенного быка.

Особо следует упомянуть о престольных или храмовых праздниках, отмечавшихся деревнями разных приходов соответственно тому, какому из святых или какому церковному празднику была посвящена там церковь. При этом жители прихода принимали многочисленных гостей из ближайших деревень и семьи своих родственников. Эти праздники укрепляли человеческие контакты и играли большую роль в общении молодежи, которая знакомилась друг с другом, могла присмотреть себе брачного партнера. Молодежь стремилась при этом показать удаль, сноровку, сметливость. Девушки, особо отличившиеся в праздничных игрищах и получившие "звание" lemmekäs (т.е. славутная), пользовались особым вниманием парней, а юноши - победители в исполнении рун, конских ристалищ и т.п. - считались привлекательными женихами. В свое время финский исследователь И. Инха писал, что праздники в Беломорской Карелии представляют собой "ярмарки невест".

Традиция встречи и приема гостей на храмовые праздники сохранялась в Карелии до конца 1950-х годов так же, как и сами престольные праздники, несмотря на антирелигиозную пропаганду и борьбу с церковной обрядностью.

В XX столетии вся система календарной обрядности, праздников, сопутствущих им обрядовых действий претерпела коренные изменения. Антирелигиозная пропаганда, повсеместное разрушение церквей, часовен, открытое и негласное преследование верующих, разрушение традиционных форм быта не просто ограничивали соблюдение различных форм обрядности, но и искореняли их. Народные представления о неразрывной связи человека и природы, выработанные многовековым опытом и закрепленные практикой жизни, стали стремительно исчезать.