Календарные праздники и обряды вепсов

И.Ю.Винокурова
Прибалтийско-финские народы России М. Наука 2003

Календарные праздники и обряды занимали значительное место в быту вепсов. Анализ материалов, которыми располагают исследователи, позволяет сделать вывод, что некоторые, сохранившееся в этой сфере до начала XIX в. традиции восходят к нормам древнего солнечного календаря, опорными точками отсчета времени в котором были дни зимнего и летнего солнцестояния и дни равноденствий. Следы более раннего, лунного календаря в традициях вепсов прослеживаются слабо.

Солнечный календарь вполне обоснованно рассматривается как аграрный, и его основные праздники были связаны с сельскохозяйственными занятиями и близкими им датами рабочего календаря, такими, как начало сева, первый выгон скота, уборка урожая в поле и т.д. Многие из этих праздничных дней стали со временем отмечаться в определенные дни церковного календаря: например, днем первого выгона скота в поле стал день св. Георгия. Многие дни церковных праздников сохранили у вепсов свое старое название: так, например, день Успения Пресвятой Богородицы (15/28.08) назывался "днем хозяйки" (emaganpei), день св. Симеона и св. Зосимы (17/30.04) - "весенними праздниками" (kevaz'praznik).

По древним традициям год у вепсов начинался с многодневного праздничного периода зимнего солнцестояния, который назывался сюндума (сев. в. - sunduma, ср. в. - sundum, южн. в. - sunduni). Под воздействием церкви этот период (святки) приобрел твердые границы - с Рождества Христова (сев. в. и ср. в. - Rastvad, южн. в. - Rasta), до Крещения (сев. в. - vederist-mad, ср. в. - vederistmäd, южн. в. - vederistim). В начале XVIII в. по указу Петра I началом года по официальному календарю стало 1 января. Таким образом, наступление Нового года у вепсов (как и у других христиан) по сути дела отмечалось дважды - в Рождество и в Новый год. На оба дня распространились древние обычаи и обряды, в основе которых лежала так называемая "магия первого дня": все действия и события, происходившие в первый день Нового года, как бы распространялись на весь год. Так, на Рождество и Новый год придерживались многочисленных запретов: нельзя было отдавать посторонним что-либо из дома (огонь, деньги, семена, соль и т.д.), "иначе весь год в хозяйстве будут убытки"; выбрасывать навоз из хлева, чтобы не обеднеть скотом и др. От пола первого человека, посетившего дом в эти дни, зависели счастье и благополучие семьи в течение всего года. Вепсы верили, что визит мужчины - это положительный знак, а визит женщины - отрицательный. У южных вепсов на этот счет даже существовали поговорки: "Обух (топора) расколется, если раньше придет женщина", "Хомут порвется, если раньше придет женщина" ("Hamar hauktob, bude tuleb edo akal'rie", "L'änged rebineb, bude tuleb edo akal'rie"). Наиболее желательным гостем был пожилой мужчина с густой бородой и длинными волосами, это должно было символизировать обилие колосьев и их созревание в новом году. В среде южновепсских крестьян, например, в д. Федорове, считали, что "если первым в Новом году приходил мужчина с густой бородой, значит, в новом году будет хороший овес"; в д. Кортлахта говорили: "Пожилой мужчина первым войдет -счастливый, хлебный год будет, а безбородый юноша - голый год". Хозяева делали все зависящее, чтобы избежать прихода нежелательного первого посетителя: гнали его метлой, ругали, закрывали двери на засов, а женщины в первый день Рождества и на Новый год старались остаться дома, детей родители также никуда не пускали.

Магия первого дня нашла отражение и в обряде "захвата воды". В первый пень Рождества или Нового года каждая хозяйка старалась встать раньше всех в деревне и бежала за водой к колодцу. Вода считалась символом изобилия молочных продуктов. Вепсы верили, что тот, кто из хозяек деревни первым наберет в новогоднюю ночь воды со льдинками, больше всех в наступающем году соберет сметаны и сливок.

В праздники Рождества и Нового года на столе должно было быть по возможности много еды, чтобы был сытый год для обитателей дома. Обязательным блюдом рождественско-новогодней трапезы у вепсов были пряженые (жареные в масле) пироги из пшеничной муки с начинкой из толокна или посыпанные сахарным песком. Эти пироги использовались молодежью для гаданий. С первым испеченным пирогом девушки ходили слушать под окна домов. Среди сладких пирогов один пекли с солью, это был "счастливый пирог" (ozan pirg). Если во время ужина он попадался парню или девушке, считалось, что в наступающем году им предстоит вступить в брак.

Некоторые ритуальные новогодние блюда имели распространение только у определенных вепсских этнолокальных групп. Северные вепсы, как и многие прибалтийско-финские народы, пекли к Рождеству большой круглый ржаной хлеб (kourig). Он лежал на столе весь святочный период до Крещения, а затем использовался как магический предмет в различных трудовых обрядах: при первом выгоне скота на пастбище, при начале жатвы и т.д. Кроме того, северные вепсы к Новому году обязательно готовили ячменную кашу (suurin kas). Хозяева разбрасывали ее с крыльца ложками как жертву Морозу, чтобы он не трогал посевы весной и летом. У южных вепсов обязательным новогодним блюдом считалась также каша, но это была загуста из ржаной муки (pudr). В первый день Нового года относили горшок загусты на гумно и просили там одновременно Иисуса Христа, св. Михаила, "хозяев риги" и "духа зерна" принять участие в семейной трапезе. Вепсы верили, что такие действия помогут получить хороший урожай в начинающемся году.

Несмотря на тождественность многих обычаев и обрядов Рождества и Нового года, Рождество у вепсов было более значимым, чем Новый год. Это был чисто семейный праздник с глубокими корнями, и члены семьи, уезжавшие на зимние промыслы, к Рождеству старались возвратиться домой и встретить его со своей семьей. Рождество праздновалось более торжественно, чем Новый год, и благодаря его церковным элементам: праздничному богослужению, звону колоколов, христославлению с участием духовенства, взрослых и детей. В некоторых деревнях южных и средних вепсов (капшинских, оятских и белозерских) наряду с христославлением бытовал обряд и более древнего происхождения - колядование. Колядованием занимались дети, как правило, в канун Рождества, но у белозерских вепсов - накануне Нового года. Под окнами крестьянских изб они распевали колядки на вепсском или русском языке. В песнях содержались пожелания благополучия всей семье. Исполнители песен награждались пирогами или деньгами. Наиболее частым мотивом вепсских колядок было пожелание успехов в животноводстве.

- Kol'ada, kol'ada! Homen rastvad! Kel eile pirogad? Ken andad lepöskad, Ka sille vodeks zivatoid! - Коляда, коляда! Утром Рождество! У кого нет пирогов? Кто даст лепешки, Тому скот на весь год!

Самым ярким явлением в святочных обрядах было ряжение, в нем участвовали и взрослые, и молодежь, и дети. Названия ряженых локально различались: у северных вепсов их называли букейд (bukeid) и кухлякод (kuhläkod), чудилкад (cudilkad); у средних - чудилкад (cudilkad), кудесад (kudesad), куликад (kulikad); у южных - куликад (kulikad). В вепсских деревнях было распространено ряжение в животных и птиц (в медведя, журавля, лошадь; реже - в курицу, барана, быка), в покойников, в различные социально-бытовые и этнические фигуры (в попа, цыгана, солдата, лесоруба, нищего). Бытовала и традиция трансвестизма -переодевания мужчин в женскую одежду и женщин - в мужскую.

Основным при ряжении было закрыть, спрятать свое лицо, его покрывали редкотканой материей или чернили сажей. Для маскарада использовали вывернутые наизнанку шубы, льняное полотно, надевали старинные рубахи с вышивками и т.п. Придя на молодежную беседу или в крестьянский дом, ряженые иногда устраивали целые драматизированные представления на темы: "хождение вожака с медведем", "лошадь и всадники", "свадьба", "покойницкие игры" и т.д. Ряженые весело и лихо, но молча, чтобы не быть узнанными, плясали под гармонь или балалайку.

Иногда молодежь, но не обязательно ряженая, по традиции озорничала: разбрасывала поленницы дров во дворах, разбирала изгороди, снимала ворота с петель, заваливала дровами или замораживала водой входные двери в избу, закрывала дымоход, увозила со двора за деревню дровни или строила из них баррикады на дорогах. Подобные действия некогда имели охранительный и очистительный смысл - они были направлены против нечистой силы, которая, по народным представлениям, всегда была особенно активной в переходный период, в данном случае - от старого года к новому.

В период святок, и особенно в канун Нового года и Крещения, было принято гадать. Наиболее популярными среди вепсских девушек, иногда с участием парней, были различные виды "слушаний". Слушать полагалось там, где обитала нечистая сила: на перекрестке дорог, у изгороди, у риги, часовни, проруби, нежилого дома и т.п. Широко использовались при гаданиях вода, снег и лед. Так, девушки ходили в святочную ночь к колодцу и по отражению в его воде гадали о будущем. Приносили оттуда воду в ковше и плескали ею на девятый венец дома: если попадешь на него - выйдешь замуж, и т.п.

Святочный период заканчивался в Крещение купанием в проруби. Полагалось купаться всем ряженым, чтобы "очиститься от греха"; купались и те, кто Дал "завет" (обет) сделать это за ниспослание выздоровления. С Крещения начиналось массовое проведение свадеб, оно продолжалось до масленицы.

Масленица (сев. в., ср. в. - maidnedal; ср. в., южн. в. - maitpuhäpanom; южн. в. -puhäpanom) завершала зимний период народного календаря. Основными развлечениями этого праздника были катания на лошадях и с гор. У северных и шимозерских вепсов в последнее воскресенье масленицы проходили публичные смотрины молодоженов (ozutez). Молодые пары катались на лошадях под хвалебные возгласы остальных жителей села: "Хороша молодица! Ура!"

Роль кучера в таком катании выполняли свекор или дружка. Молодки обязательно снимали при этом с голов платки, чтобы публично показать зрителям надетые на головы сороки, символизирующие их новый статус замужних женщин. По аналогии с русскими традициями этого дня можно полагать, что катание молодоженов было связано в прошлом и с культом плодородия. У южных вепсов катание на лошадях имело уже явно аграрно-магическое значение: считалось, что чем дольше будешь кататься, тем длиннее уродится лен. Северные вепсы такое же значение приписывали обычаю катания с гор.

После масленицы наступал Великий пост (Sur' puhä), и это отразилось на праздниках этого периода. Они проходили скромно, без молодежных бесед, песен плясок. Одним из больших церковных праздников, выпадающих на Великий пост, было Благовещение (Blagovesten'gr) (25.03/7.04). В этот день вепсы придерживались строжайшего запрета на работу, и тот день недели, на который приходилось Благовещение, считался табуированным на весь год - в него нельзя было производить никаких начинаний.

Во вторую половину поста - на Средокрестье, Вербное воскресенье, Великий Четверг - проводились обряды, связанные с подготовкой к новому циклу сельскохозяйственных работ. Средокрестье (keskpuhä) отмечалось в среду четвертой недели Великого поста. В этот день пекли круглые ржаные хлебцы с крестом, сделанным из теста или вырезанным ножом (сев. в., ср. в. - ristliibad, южн. в. - kristli-bad). Впоследствии эти хлебцы использовались при обрядах сева и первого выгона скота. В северновепсской традиции крестовые хлебцы обычно служили симво-лом упрочения родственных связей: в среду родители раздавали хлебцы детям, а те относили их своим бабушкам или крестным родителям, получая взамен ответ-ный подарок: сладости, лоскутки материи, одежду и т.д.

В Вербное воскресенье (Birbinspuhäpäiv, Birbinspuhäpei) полагалось ходить в гее за вербой и затем освящать ее в церкви. Ветками освященной вербы в этот день родители стегали детей, а также и кур - для здоровья, а позже ими погоняли скот во время первого выгона в поле. К Великому Четвергу (Sur'nell'anzpäiv, Sur'nell'anzpei) было приурочено так-ке немало обрядов очистительного, обережного и имитативного характера, большая их часть связана с животноводством и птицеводством: дети обегали дом с коровьими колокольчиками; животным и курам подрезали хвосты. Кроме того, практиковалось воровство овечьей шерсти и навоза у соседей с целью перенесения приплода скота в свой дом. Средние вепсы проводили обряды, обеспечивающие удачу в рыбной ловле. Так, на восходе солнца этого дня шимозерский рыбак ходил к водоему с удочкой, к крючку которой привязывал полено, символизирующее щуку, опускал его в лунку и проделывал движения, имитирующие лов этой рыбы.

Среди весенних дат значительное место занимал Егорьев или Юрьев день сев. в., южн. в. - Jurginpäiv; ср.в. - Jurginpei), т.е. день св. Георгия (23.04/6.05), день первого выгона скота на пастбища. Из-за неблагоприятных условий северного края егорьевский выгон скота часто имел чисто символический характер: животных лишь ненадолго выводили из хлевов погулять рядом с домами. Но и в этом случае выгон сопровождался определенными обрядами. У северных, ши-мозерских вепсов каждая хозяйка обходила скот в хлеву с магическими предметами (решетом, крестовым хлебцем, колокольчиком, огнем и т.п.) и пропускала скот через "ворота" - дверь хлева, на притолоке которой лежала икона, а на пороге - железный предмет. У южных и капшинских вепсов сохранилась более древняя форма этого ритуала: главы семейств совершали жертвоприношения на древнем родовом кладбище. Для проведения реального первого выгона скота на пастбище в расчет принимались не только наступление теплой погоды, но и фазы луны (нарождение, полнолуние), направление ветра (южное), а также дни недели (вторник, четверг) и т.д.

Самым главным годовым праздником у вепсов считалась Пасха (сев., южн. в. - Äipäi; ср. в. - Eipei). Значительное место на празднике занимали церковные ритуалы: богослужение, крестные ходы духовенства по деревням, молебны в домах и т.п. Символом этого праздника служили крашеные яйца. Их раздаривали родственникам, соседям, нищим, использовали в обрядах первого выгона скота и сева. В вепсском Прионежье в прошлом широко бытовал особый семейный обычай: теща должна была накопить к Пасхе 100 яиц и преподнести их молодому зятю. Особые традиции существовали у молодежи: капшин-ские девушки, например, одаривали яйцами только тех парней, которые катали их на масленицу на лошадях или угощали конфетами на Благовещение.

Яйца служили предметом пасхальных игр, в которых участвовали мужчины. В северновепсских деревнях игроки собирались в доме, где были гладкие и широкие половицы, удобные для игры. По специальному деревянному лотку участники игры скатывали яйца. Цель заключалась в том, чтобы сбить своим яйцом лежащее на половице яйцо другого участника. Южные и капшинские вепсы катали яйца с какого-нибудь пригорка на улице. У оятских вепсов играли в орлянку (orlitez) на яйца: угадавший, какой стороной ляжет подброшенная монета - орлом или решкой - получал яйцо. Южновепсские мужчины играли на яйца в карты.

Веселым пасхальным развлечением вепсской молодежи были качели (cibud). Их устраивали иногда на улице, но чаще в закрытом помещении - в сарае, гумне. Качели представляли собой несколько сколоченных досок, подвешенных на веревках или цепях. Они вмещали 5-6 человек: двое стояли на концах, а 3-4 человека сидели в середине. Девушки, качаясь, обычно пели русские протяжные песни.

Важное место в народных традициях занимало поминовение умерших на второй пасхальной (Фоминой) неделе во вторник, который называли raadunic (рус. "радоница"). Жители приходили на кладбище и поминали умерших обычной крестьянской едой: яйцами, выпеченными изделиями, рыбой. Южные вепсы лили на могилы немного пива. У северных вепсов при поминовении обязательно приглашали предков в гости: обмахивали могилу новым платочком, а затем махали им в сторону дома.

В некоторых деревнях отмечался праздник встречи лета (kezan vastui). В Прионежье он отмечался 1/14.05. В этот день люди собирались на берегах озер или лесных пригорках, разводили костры, кипятили чай и трапезничали, затем пели и танцевали вокруг костров. В Шимозерье встреча лета превратилась в детское развлечение. Дети собирались в лесу, разводили костры и обязательно готовили яичницу.

Одним из самых значительных летних праздников повсеместно считалась Троица (сев. в., южн. в. - Stroicanpäiv; ср. в. - Stroicanpei). Главная традиция праздника - внутреннее и внешнее украшение домов ветками берез или сделанными из них кольцами. В некоторых деревнях Ояти и Прионежья в этот праздник вошли элементы скотоводческого культа: на Троицу особым вниманием пользовались пастухи, хозяева дарили им яйца, кормили праздничной едой, причем в хлеву. Троицкая суббота была общим поминальным днем, и посещение кладбища было обязательным. На могилах оставляли еду и ветки березы.

Иванов день (сев. в., южн. в. - Uunanpäiv; ср. в. - uunanpei) отмечался в день летнего солнцестояния (24.06/7.07), лишь у прионежских вепсов праздник сохранил свое древнее название - kezan sunduma (летние святки), которые длились пять дней (до 29.06/12.07). На Иванов день шел сбор лекарственных растений: по народным представлениям, в это время они приобретали наивысшие лечебные и магические свойства. Южные и капшинские вепсы в Иванов день ветками начинающей цвести рябины украшали избы; втыкали их за косяки дверей хлева как оберег для скота. Растения использовались при гаданиях и обрядах поднятия девичьей славутности в Иванов день и весь период летних святок. В канун Иванова дня обязательно устраивалась славутная девичья баня, в которой девушки парились новыми березовыми вениками с определенным набором цветов, а затем бросали их на дорогу, на крышу бани или в реку. При этом следили: в какую сторону комлем падал или плыл веник - в ту сторону и предстояло выйти замуж. Значительная часть гаданий и обрядов любовной магии в этот период была связана с созревающей рожью (катание по полю, заломы колосьев, гадания на стеблях ржи с полосы о понравившемся парне) и цветами, собранными в ржаном поле (васильками, огоньками, змейками).

У вепсов, как и у соседних русских, практически не существовало традиции разжигания костров в ночь на Иванов день, что было характерно для финнов, эстонцев, ижоры, води и некоторых групп карел. Костры под Иванов день были известны только в с. Вонозеро. Часть молодежи из этого села ходила на праздник в с. Ефремково. Парни и девушки, остававшиеся дома, разжигали костры на дорогах, ведущих в Ефремково, и около них встречали возвращавшихся с праздника односельчан песнями. У прионежских вепсов костры разжигали в последний день летних святок - в канун Петрова дня. В Петров день заканчивался пост и снимался запрет на употребление молочных продуктов.

Во многих вепсских деревнях к Петрову дню обязательно готовили творог, который использовался в ряде ритуалов. Некоторые из них были связаны с оберегом посевов ржи, которая начинала колоситься. Так, северные вепсы в Петров день всей семьей отправлялись с большой миской творога на ржаное поле; там они садились на своей полосе вокруг миски и съедали немного творога. Затем разбрасывали его ложками через плечо на поле под песню-выкрик, в которой выражалась просьба к чиркам-свистункам не выклевать посевы ржи:
Tavirzi-jävirzi!
Ken rugihez,
Ei pida söda rugihed1
Linduized! Tuugat sästod sömha!
Тавирзи-явирзи'
Кто во ржи?
Не надо есть рожь!
Птички! Идите творог есть!

Во многих деревнях средних и южных вепсов творог использовался в Петров день для обрядов животноводческого цикла. В с. Ладва, например, хозяйки несли миски с творогом для освящения в церковь. По дороге туда угощать кого-либо творогом запрещалось. В церкви каждая хозяйка оставляла попу столько ложек творога, сколько было у нее в хозяйстве коров. По пути домой запрет на угощение творогом снимался и хозяйки настойчиво и наперебой предлагали его попробовать друг у друга, угощали им каждого встречного. В с. Нюрговичи в Петров день проводился праздничный выгон скота. Его сгоняли к пастуху на пригорок, причем хозяйки несли по большой чашке творога. Потом проходило взаимное угощение творогом всех собравшихся. Праздник заканчивался посещением родового кладбища, и там на могилах оставляли творог в качестве жертвоприношения.

Принесение пищевых продуктов в жертву в день их первого употребления (после поста, в начале дойки коров и т.д.) было характерно для многих народов.

Летнее время было насыщено так называемыми заветными праздниками. Их возникновение связано с различными событиями в жизни деревни: эпидемией, падежом скота, пожаром, "явлением иконы" и т.п. В память об этом событии или в предотвращение повторения невзгоды в будущем местные жители устанавливали "завет" (обет) - обещание ежегодно проводить в связи с этим праздник. Вепсские заветные праздники представляют собой яркий пример языческо-православного синкретизма: они включали как церковные ритуалы, так и элементы языческого происхождения. Подавляющая часть летних заветных праздников у вепсов была связана с обереганием скота и называлась праздниками скота (zivatan praznikad), коровьими или конскими праздниками (lehman, hebon prazznkad).

В праздничный день деревенские жители собирались у священного места, которым могли быть как часовня или церковь, так и святилища языческого происхождения - камень, дерево, ручей. К этому месту пригоняли животных порою за несколько километров. Праздник начинался с оставления на священном месте "завета" (жертвы). Это были полотенца, платки, отрезы ткани, выпечные изделия, яйца, деньги. Но главными считались все же продукты животноводства: шерсть, масло, сметана, молоко, творог После оставления "заветов" следовали церковные ритуалы: священник читал молитвы, зажигали свечи. Из часовни выносили иконы и под ними прогоняли скот. В северновепсских деревнях торжественная часть заветного праздника заканчивалась окроплением скота святой водой. У средних и южных вепсов праздничная процессия с иконами обычно шла к озеру или реке. Там священник святил воду, в которой затем купали скот. Если заветный праздник был связан не с охраной скота, а с идеей общего благополучия, то в ритуалах прохождения под иконами, окропления и купания принимали участие и люди. У белозерских вепсов бытовала и другая форма заветных праздников, обязательно включающая заклание баранов и быков и коллективные трапезы. Такие праздники в вепсских деревнях, как и в карельских, проводились в определенные дни. Так, в Куе и Войлахте это было первое воскресенье после Петрова дня и первое воскресенье после Успения, в Пондале и Сяргозере - Ильин день. В праздничный день жители деревни пригоняли завещанных животных к часовне или церкви Забой животных проводился строго по традиции, архаическим способом, т.е. без ножа и топора, а только с помощью камней. Пока в церкви шла обедня, происходила разделка туш и варка мяса в котлах. После обедни все члены общины и представители духовенства садились за устроенные у церкви длинные столы. На них ставили большие деревянные чаши с бульоном и мясом, и едоки "всем миром" черпали из них деревянными ложками.

У средних и южных вепсов Маккавеев день (1/14.08) обычно отмечался как конский праздник. В этот день все деревенские хозяева пригоняли к местной часовне своих лошадей. Священник служил молебен, святил воду озера, и собравшиеся купали в ней коней. Ритуал купания требовал обязательного участия мужчин. Чтобы лошади были здоровыми, мужчины въезжали в воду, сидя на лошадях верхом.

С Ильина дня начинали жатву яровых. Обряды жатвы были приурочены к ее началу и концу. Для начала жатвы особенно характерны обрядовые кувыркания жниц для сохранения силы и здоровья и затем срезание первых колосьев. Первому сжатому пучку колосьев приписывалось магическое значение. Повсеместно его использовали как средство от боли в спине при жатве. Северные вепсы ставили их в красный угол, а впоследствии применяли в различных обрядовых ситуациях: при первом севе, в случае пропажи скота как жертвоприношение лешему. У средних и южных вепсов, в отличие от северных, значительное место в обрядности занимал последний сноп. У разных локальных групп вепсов он имел свои названия: у оятских и шимозерских вепсов - lopiak (букв, "конечная баба"); у капшинских и южных - lopimans ("конечная баба"), У белозерских - lopusk, pozinkad (пожинки) Последний сноп превращался в некий центр ритуальных дожинок в каждой семье В честь окончания жатвы каждая семья устраивала праздник "конечные пироги" (lopimpirgad) главным блюдом торжества были пряженые пироги из новой муки Только у южных и белозерских вепсов их под влиянием русских соседей сменила яичница (munaric, kolotih) В трапезе с чаепитием и пирогами участвовали все члены семьи В красном углу ставили последний сноп (у северных вепсов -первый) и два перекрещенных серпа Во время трапезы последний сноп ритуально кормили пирогами. "Кормил" этот сноп тот член семьи, кто срезал его.

Вслед за жатвой наступала пора созревания гороха, брюквы, репы, картофеля, капусты "Первые плоды" приносили в дар часовне или церкви, их освящали У северных вепсов с окончанием уборки репы была связана интересная традиция когда хозяева везли на телеге с подсеки домой часть убранной репы, они предлагали каждому встречному попробовать и оценить плоды нового урожая.

Среди дат сентября выделялось Воздвижение Креста Господня (сев в, южн в -Sdvizev päi, ср в - Sdvizev pei) - 14/27 09 По вепсским поверьям, с Крестовоздвижения закрывался вход под землю для змей и перед этим змеи собирались группами в лесу и отмечали свой праздник В некоторых вепсских деревнях (например, на р Капше) этот день считался медвежьим праздником (kondjan praznik), когда медведи перед тем, как залечь на зиму в берлогу, последний раз гуляют, устраивают свадьбы, дерутся Из-за змей и медведей на Крестовоздвижение ходить в лес строго запрещалось.

Наиболее заметной датой октября был Покров (сев в , ср в - Pokrov, южн в -Pokro), знаменующий собой конец сельскохозяйственного года В Покров (1/14 10) вепсы обязательно совершали обряд загона скота в зимние хлева, так как, по на родным верованиям, с этого дня начинался опасный для скота период - "вераз аиг" (veraz aig букв "чужое время") - время безраздельной власти лешего в лесу.

К числу церковных календарных праздников относились престольные В каждом приходе был свой престольный праздник соответственно тому, в честь какого святого или события священной истории была названа местная церковь Особенно почитаемыми и распространенными были престольные праздники в честь Св. Николая. У южных вепсов по этому поводу даже существовала поговорка "В Николу не надо и вожжей, садись в сани, куда лошадь привезет, там и Никола". В некоторых больших вепсских поселениях с несколькими церквами праздновалось по 2-3, а иногда и по 4 престола в год. В Шокше, например, престольными праздниками были Никола Весенний (9/22 05) и Зимний (6/19 12), Петров день, Покров, в Немже - Егорий Весенний и Осенний (26 11/9 12), Воздвижение. В крестьянском быту престольные праздники были периодом взаимной гостьбы жителей соседних поселений, причем строго с учетом родственных связей. Престольный праздник обычно длился два дня Распорядок каждого праздничного дня включал утреннее посещение церкви и расположенных вблизи нее торговых рядов, обед, гулянья.

Структура вепсского народного календаря, относящиеся к нему многие обычаи, обряды и праздники были едины для всех вепсов, но имели и местные варианты, сформировавшиеся у разных этнолокальных групп вепсов.

Существенной особенностью календарной обрядности вепсов было слабое развитие жанров календарного музыкального фольклора. В песенном репертуаре известно лишь незначительное число календарных песен Это песни-выкрики в обрядах охраны посевов у северных вепсов в Петров день, колядки, повсеместно исполняющиеся на вепсском и русском языках, жнивные частушки, святочные, масленичные и пасхальные песни, заимствованные у русских.

В настоящее время календарные праздники и обряды вепсов находятся в стадии исчезновения Вепсские святки почти полностью вытеснены современным праздником Нового года Самой живучей святочной традицией оказалось ряжение В 1980-е годы ее бытование, хотя и эпизодическое, было отмечено во многих вепсских деревнях В современном ряжении принимает участие обычно молодежь, приезжающая в родные деревни на каникулы Но ряжение значительно упростилось, в частности - исчезли традиционные костюмы и драматизированные представления Молодежь, как и раньше, тайно от обитателей дома замораживает входные двери изб, заваливает дымоходы, раскидывает поленницы и т д

По-прежнему большое место в быту вепсов занимают Пасха и Троица Перед Пасхой проводится генеральная уборка в домах, накануне праздника пекут различные пироги и красят яйца. Светлое воскресенье начинается с завтрака с христосованием, затем следуют посещение кладбища, поминовение умерших и, наконец, праздничный обед. Церкви стоят разрушенными, поэтому ни богослужения, ни крестные ходы не проводятся. Ушли в прошлое популярные когда-то игры с крашеными яйцами, качание на качелях, гуляния молодежи. На Троицу почти повсеместно сохраняется обычай наружного украшения домов ветками березы. Обязательным обрядом остается посещение могил умерших родственников. Причем старшее поколение твердо следует традиции и посещает кладбище в Троицкую субботу, а молодежь теперь ходит на могилы и в воскресенье.

Во многих средне- и южновепсских деревнях сохраняются заветные праздники. Главными их участницами являются женщины пожилого возраста. До середины 1930-х годов руководителем таких праздников, как известно, был священник. В настоящее время его функции берут на себя женщины, хорошо знающие молитвы. По образному выражению местных жителей, в каждой деревне есть "свой поп" - пожилая женщина, знающая молитвы и праздничный "сценарий". Вепсы старшего поколения Ярославического куста деревень каждый год продолжают отмечать Успение. Оно празднуется у огромного священного камня - "пещор" (pestor, букв, "пещера"), в котором, по преданию, жил Микола угодник. В с. Ладва пожилые женщины до сих пор в праздник Николы Весеннего возлагают жертвы-заветы и читают молитвы на месте, где была часовня. В соседнем с. Мягозере, на месте бывшей часовни отмечается Маккавеев день, в котором сохранились многие обряды заветного праздника, кроме главного - купания коней в озере. У белозерских вепсов заветные праздники утратили такой важный ритуал, как заклание жертвенных животных. В д. Сарозеро (Озера), в часовне на острове ежегодно продолжает праздноваться Ильинская пятница. Ее проводят люди, ранее жившие в этой деревне, хотя в самой деревне уже давно никто не живет. Преобладающей религиозно-магической функцией заветных праздников в наши дни становится охрана членов семьи от болезней. Современные заветные праздники по-прежнему играют важную роль социально-коммуникативного общения между жителями близлежащих вепсских деревень, родственниками и бывшими односельчанами. Для населения исчезнувших деревень заветный праздник часто служит едва ли не последней нитью, связывающей его со своей "малой родиной" (kodirand - букв, "родной берег").