К Варашеву камню.

В тот день мы планировали отправиться в Старую Ладогу, но утро внесло коррективы в эти планы. Во-первых, выдалось оно сумрачным и принесло с собой небольшой дождик. А во-вторых, у меня прихватило спину, да так, что каждый шаг давался с трудом. Вот и ушло всё утро на посещение аптек в поисках нужных препаратов, а потом на их применение. В результате, к полудню я уже мог передвигаться без проблем, а погода улучшилась и облака исчезли вовсе. И мы отправились на поиски Варашева камня.
Прочитал я об этом памятнике в Интернете, когда готовил маршрут поездки. И включил его в свои планы, как промежуточный этап в одной из "кольцевых" поездок. Однако жизнь распорядилась по-другому и поиски Варашева камня стали отдельным пунктом нашей программы. Как найти камень я знал весьма приблизительно. У меня были точные его координаты, но не было прибора, с помощью которого я бы смог их определить. А изо всех описаний, рассказывающих как добраться до камня,  я понял только то, что свернуть с дороги в сторону Ладоги надо непосредственно перед железнодорожным переездом у деревни Погранкондуши и то, что нас ждет приятная многокилометровая прогулка по берегу Ладоги. Неясным, правда, оставалось то,  с какой стороны переезда находится эта отворотка.
Но все сомнения исчезли, когда мы добрались до переезда и там ещё раз поглядели в карту. Итак, если Вы едете со стороны Олонца, то поворачивать надо налево, не доезжая до переезда. Съезд на лесную разбитую дорогу показался мне не очень хорошим, но Нива преодолела его легко. Дорога сначала уходила в лес и почти добравшись до берега Ладоги, повернула сначала направо, а потом и вовсе в обратную сторону. И здесь мы уперлись в огромную лужу, которую я не решился брать сходу и, наверное, правильно. Внимательное изучение рельефа дна этой лужи показало наличие довольно глубокой колеи и топкого дна. Впрочем, не слишком топкого - не требовалось больших усилий для того, чтобы вытянуть сапог из вязкого ила. Колея на дне лужи углублялась к её середине и там переходила от одного края к другому.  Я наметил линию проезда машины так, чтобы не попадать по возможности в колею в самых глубоких её местах. И, конечно же, на месте, где предполагаемая линия движения машины должна была резко переломиться,  выпирал из воды большой камень. Включив на всякий случай пониженную передачу я не спеша форсировал лужу, не въехав в колею и не наехав на камень. После лужи дорога снова стала плавно поворачивать налево и, проехав ещё через пару не очень больших луж, мы выехали на полянку у берега Ладоги.
Дальше дорога упиралась в полуразрушенный то ли мостик, то ли бревенчатый накат, погребенный с одной стороны под кучей песка, а с другой ощерившийся изломанными концами брёвен. Дальше для нас дороги не было, хотя сырые песчаные колеи и уходили вдаль по берегу, покрытому прошлогодней травой и чахлыми кустиками. Просто мостик показался мне ненадежным, а песок слишком рыхлым,  и я решил оставить машину на полянке и пойти дальше пешком. Мы вышли на берег и огляделись. Логика подсказывала, что идти нужно к северу. Сощурив глаза от многочисленных солнечных зайчиков на синей ладожской воде, я присмотрелся к дальнему берегу, что вдавался в озеро острым мысом. Там вдали, едва различимо, выступал из воды какой-то тёмный прямоугольник. И мы пошли на север.
Но сначала увидели, как из за леса вылетела стая перелетных птиц, и, нарисовав в небе причудливые извилистые линии, стала стремительно удаляться над озером в ту сторону, куда лежал наш путь. И мы  тоже пошли по берегу, как по дороге, набитой шинами по траве и песку. Местами дорога уходила в лес, под прямым углом к берегу, и тогда мы либо пробирались по прибрежным зарослям, отводя в сторону ветви кустов или лавируя между чахлыми деревцами, либо шли по самой кромке воды,  осторожно перебираясь с валуна на валун. В других местах берег становился песчаным и на песок с шумом накатывали и откатывали волны Ладоги. И здесь, на песке, но подальше от берега тоже виднелись следы шин, идущие вдоль берега. Для меня так и осталось загадкой, как попали сюда машины, если переезд перед Погранкондушами был единственным, а берег и шоссе, проходящее через деревню были разделены железной дорогой. Вскоре мы подошли к месту впадения в Ладогу ручья. Из-за высокой воды в озере перейти ручей вброд непосредственно у берега не представлялось возможным и нам пришлось углубиться в лес, идя вверх по течению ручья в поисках какой-либо переправы. Пара лежавших поперёк ручья стволов показалась нам не слишком надежной опорой, и мы прошли немного дальше, забирая вместе с ручьем назад, в сторону откуда мы пришли. На наше счастье неподалеку всё же отыскалось надежное место для переправы - тоже стволы деревьев, но образовавшие некоторое подобие мостика. По этому "мостику" мы и перебрались на другой берег и пошли к Ладоге, продираясь сквозь заросли осинника и молодых елочек. Выйдя на берег Ладоги обнаружили, что цель, к которой мы шли, виделась уже довольно отчётливо.
Последние метры до Варашева камня пришлось преодолевать сначала по прибрежным валунам, а потом сквозь небольшой лесочек на мысу, прямо по окончании которого стоял по пояс в воде Варашев камень. К камню сбоку была прислонена деревянная лестница, сделанная из тонких стволов. Подойти к самому камню мы, увы, не смогли. Вода была слишком высока для наших сапог и слишком холодна, чтобы лезть в неё босыми ногами. Особенно учитывая то обстоятельство, что ещё несколько часов назад я еле передвигался. Посчитав цель достигнутой, мы немного пофотографировали и попытались разглядеть короны и кресты на длинных боках камня. Но камень был слишком темен, а играющие на бегущих волнах солнечные блики слепили глаза. И мне только показалось, что на торце камня, обращенном к берегу выбит крест. С тем мы и отправились в обратный путь.
Если путь туда был интересен нам, как ещё неизведанный, то обратный подарил нам несколько интересных встреч. Сначала мы увидели лебедя, спланировавшего с небес в Ладогу, чтобы покачаться на волнах. К сожалению он был настолько далеко, что не помог даже телеобъектив, выкрученный до предела. К тому же, в момент нажатия кнопки спуска, лебедь ловко скрывался за набежавшей волной и никак не хотел фиксироваться в кадре. Была надежда, что возвращаясь, мы сможем подойти к нему поближе. Но пока мы подходили ближе по закругляющемуся берегу, лебедь уплывал всё дальше в озеро. Зато мы обнаружили выкинутого на песчаный берег "осьминога" -  остаток какого-то растения с толстыми переплетенными корнями, напоминающими щупальца морского жителя.
Дойдя до ручья, мы ещё раз убедились в том, что нам не перейти его у берега озера - ручей вымыл в прибрежном песке глубокий и широкий желоб. Зато мы увидели ещё одну дорогу-колею, уходящую в лес под углом, в нужном нам направлении. Пройдя немного по ней и дойдя до места, где где дорога поворачивала уж совсем от озера, мы по тропке спустились к ручью и обнаружили мостик, пусть тоже из стволов, но всё же бывший делом рук человеческих. По нему мы и перебрались через ручей, а выйдя на берег, наткнулись на ещё один артефакт - оборудованное место для отдыха. Здесь мы и посидели на лавочках, любуясь вполне морскими видами Ладоги, вдыхая ладожский свежий воздух и слушая шум прибоя. А чуть позже я едва не потерял своего штурмана.
После отдыха дорога наша шла по песчаному берегу, по гребню, через который изредка перекатывалась шальная белопенная волна. Внезапно я услышал позади себя что-то вроде "ой!" и обернулся назад. На моих глазах нога штурмана погружалась в песок, как в болото. Впрочем, всё кончилось благополучно, и зыбучие пески, немного забравшись внутрь сапога, выпустили штурманскую ногу из плена. Больше никаких приключений в тот день не случилось. Ну, если не считать того, что залихватски проезжая огромную лужу в обратном направлении, я слегка наехал колесом на камень.