Беломорская быль

Песнь третья

Сказы разных широт

У карел-ливвиков есть старая легенда. Жил на Тулмозере Койрилайнен - хорошо жил, был старшим сыном в семье. Настала пора, и пошёл он на большую дорогу добывать себе невесту, взяв с собой, по обыкновению, лишь лопату да немного древесного вина. Идёт - радуется, песню горланит. Большая дорога - она потому и большая, что много по ней ездит разного люда, неужели ж ни у кого из них среди дочерей не отыщется красивой и работящей жены для такого видного парня? А уж если отыщется - так добыть её в таком случае и вовсе пустяк. Даром что ли целый кузов вина несёт за плечами Койрилайнен? Выпить с будущим тестем, взяться за руки, спеть пару-тройку старых добрых песен, скрепить лопатой договор... Нехитрое дело, до заката управится, если, конечно (оборони, Укко!), не подтянулись от Краснодара фуры... Тогда ждать придётся в засидке, пока проедут, пока пыль от них уляжется - а это как минимум дня три... Медленны краснодарские фуры, древни моторы их МАЗов, дряхлы скаты, скрипучи шаланды... Но не испугать таким оборотом дел Койрилайнена - бывало и по неделе просиживал на дереве, спасаясь от голодного секача.

Почти уж подошёл герой к большой дороге, как вдруг видит - сидит на тропе собака. Не крупная, не такая, как у соседа Тойво Ахтилайнена, но и не маленькая - зайца не испугается.

И Койрилайнена тоже не испугалась - сидела, ждала, пока не приблизился настолько, что даже слепой крот с такого расстояния разглядел бы у него за плечами кузов с винными флягами.

А потом и говорит: "Здравствуй, Койрилайнен! Давно жду я тебя, чтобы отвести к твоей суженой". Не испугался Койрилайнен, услышав такую речь от собаки, лишь покрепче сжал древко лопаты, да пересчитал на всякий случай количество фляг в кузове. Почти все вино на месте - а раз так, то что необычного в говорящей собаке, если голова чиста, а глаза глядят прямо, и он действительно идёт за невестой, а вокруг весна, и на верной лопате распускаются первые листья? Ничего необычного тут и нет. Рассмеялся тогда Койрилайнен, поправил за плечами кузов, взмахнул лопатой и быстрым шагом пошёл вслед за собакой.Да только не собака это была, а хийси. Не почуял Койрилайнен, что кузов его на две фляги легче стал с тех пор, как перешагнул он порог родного дома - не столь уж чиста была его голова, не столь прямо глядели глаза, и вокруг была не весна, а лето, и лопата уже отцвела. Не увидел он, что у собаки только туловище и голова собачьи, а спереди свиное рыло торчит, и на ногах - копытца. Шёл за нею, думая, что идёт к судьбе своей.

А так оно и было.

Завёл его хитрый хийси в лес, к подножью скалы, да и говорит: "За этой скалой твоя невеста ждёт. Наверх нам не подняться, вокруг не обойти - а нужно успеть до заката, потому что невеста твоя - Озерная Гладь, дочь самого Питкярантского Района, и скоро скроет её от взгляда Комариный Рой, и вновь её увидишь лишь утром, если, конечно, жив останешься". При этих словах разом протрезвел Койрилайнен, задрожал и чуть лопату из рук не выронил - кому ж под силу выстоять целую ночь против Комариного Роя? И обратил к собаке такие слова: "Раз уж привела ты меня сюда - говори, что делать. А не то я тебя саму прямо здесь в жёны возьму". Обрадовался хитрый хийси, что так просто обвёл вокруг пальца Койрилайнена, мечтает: будет кому выкопать мне нору, выгрызть пещеру в скале, построить жилище из камня!. А Койрилайнену говорит: "Если хочешь увидеть свою суженую - бери лопату и копай проход через гору!". Сбросил Койрилайнен на землю кузов, схватил лопату и давай копать. Да разве возьмёшь с налёту вековечный камень, разве разрушишь его плоть, разве пробьешь могучую силу... Копает Койрилайнен, а сам думает: только бы до заката успеть! Совсем от страха позабыл, что об эту пору долго не зайдёт за горизонт солнце, долго не скроет лик свой за линией вод, долго будет золотить стволы и листья. И так яростно копает Койрилайнен, что поддается скала, летит крошкой из-под лопаты, и пядь за пядью растёт проход в каменном ложе. Копает Койрилайнен, прыгает вокруг хитрый хийси, нарочно кричит: "Быстрей! Быстрей! Солнце уже низко!". Огромную канаву пробил в камне Койрилайнен, замахнулся в очередной раз лопатой, стертой по самое древко, ударил, и вдруг задрожала скала, и разлетелась в разные стороны под напором могучего водного потока! Пробил Койрилайнен, сам того не ведая, дорогу подгорной реке - вырвалась она на свободу, подхватила его, лопату, кузов с древесным вином, хийси и понесла по каменному руслу. Страшно забился хийси в ревущем потоке, собрал все силы, да и выскочил на камень, а, выскочив, побежал, что есть мочи подальше от гиблого места, пока не упал в изнеможении на большой дороге. Лежал он так три дня, а потом издох, потому что его переехала краснодарская фура. А Койрилайнена вода унесла так далеко, что дорогу домой он так и не нашёл. Воткнул в землю черен лопаты, полил остатками вина, дождался, когда вырастет лес, да и зажил в тайге один. Говорят - до сих пор живёт. Шерстью оброс весь, но в зверя не превратился, на двух ногах ходит. Как лопари расселились в тех краях - стал к ним по ночам наведываться, вино воровать да лопаты. А ещё - собаки его боятся...

Речку же бурную, что в камне до сих пор теснится, люди Собачьей Канавой назвали, Койриноя.

Именно здесь мы и сделали первую остановку после выезда из Видлицы. Примечательно, что табличку, указующую место свёртки к водопаду Нижний Койриноя, заботливо убрали - теперь сия тайна доступна лишь местным и неместным аборигенам да работникам турбюро. Впрочем, судя по отсутствию следов Икарусов, ранее в изобилии украшавших площадку у дороги, организованный туризм переместился в более хлебные места, а с водопадом теперь можно спокойно пообщаться без сутолоки и очередей.

Чуть выше по течению, в границах посёлка, находится ещё один водопад (точнее, водоскат) - Верхний Койриноя, излюбленное место начинающих каякеров. Так что, как говорится, будете в тех местах - не забудьте каяк.

От водопада наша дорога пролегла к старой карельской деревне

Здесь, увлекшись беседами с местным шаманом и взаимным осмотром амулетов (между делом я подарил ему бубен дракона, а он мне - именные командирские часы Vacheron Constantin), мы с Алексеем совершенно утратили чувство времени, а когда опомнились - стало ясно, что от поездки по суоярвским и юстозерским грейдерам, запланированной изначально, надо отказаться. Вскочив в фургон, мы помчались по асфальту прямиком на Петрозаводск и далее по М18, но на повороте к Кивачу неведомая сила засосала машину влево и тащила вплоть до шлагбаума. Оказалось, в тот день на Киваче проводился день Обитателя Джунглей, в честь чего были учинены испытания нового пылесоса для денег, но его увеличенная мощность позволила не только освобождать карманы прибывших на площадку бандерлогов и маугли, но и отлавливать свободных волков прямо на трассе. Разумеется, и на площадке, и у музея, и у водопада организмов было столько, что хоть топор вешай. Они кишели на скалах, извивались перед объективами фотокамер, словно змеи в причёске Горгоны, выстраивались в очереди на козырные фотопозиции, словом - потребляли натурпродукт и немедленно перерабатывали его в отходы жизнедеятельности.

Объятые ужасом стихийного бедствия, мы предприняли попытку фоторепортажа, но вожак стада яростно затрубил, высоко подняв хобот, и, спасаясь от разъярённого полчища, нам пришлось убегать довольно быстро. По счастливой случайности маршрут нашего спонтанного отступления пролег мимо работающего пылесоса, я зацепился кофром за какой-то провод и выдрал его. Адская машина умолкла, и это позволило нам улизнуть в Зелёном фургоне на трассу ещё до того, как опомнившиеся первыми гиены вновь запустили аппарат в режим всасывания.

До Сегежи гнали, постоянно оборачиваясь: не догоняют ли? Потом успокоились и поехали размеренно. Сверившись с карманным оракулом, Алексей неожиданно сказал, что мы приближаемся к Городу Вечного Солнца - и это было весьма своевременная реплика штурмана, поскольку накопленные за день эмоции и впечатления требовали качественного анализа под хорошую закуску. А как известно, лучшего места для анализа впечатлений, чем Город Вечного Солнца, в землях Калевы нет.

Так мы оказались в Выгострове, у навечно замурованного саркофага Маны, помеченного сейдом с изображением его любимого Хищного лебедя. Мана лежал у наших стоп, присыпанный слоем опилок, а мы стояли и смотрели на плоды его трудов - обнаженные камни, некогда несшие воды священной реки Выг. Нынешний гидрографический объект со схожим названием - лишь тень могущественного предка, но даже изуродованный, загаженный и лишённый большей части Силы, Выг, тем не менее, прекрасен, в чем мы смогли убедиться, проведя на берегу его половину закатного часа - ровно столько времени нам отмерили стражи берегов, воины Комариного Роя, гвардия Севера и авангард будущей Великой битвы за монополию места на компасе.

Мы приближались к развязке путешествия - брошенная три дня назад карта завтра утром должна была явить своё достоинство. Поглощая солнечногородский нектар под бочковых трепангов, непременный бубнёж жреца и танцы очаровательных невольниц, экипаж Зелёного фургона готовился к неизбежному.

Да хранит вас Великая Сила! Оставайтесь с нами.

Начало | Песнь первая | Песнь вторая | Песнь третья | Песнь четвертая | 

Песнь пятая | Песнь шестая | Песнь седьмая | Песнь восьмая |