Беломорская быль

Песнь вторая

Олонецкие былины и руны Приладожья

Сказочный великан Грейдер был чудовищем пострашнее налоговой системы: руки у него оканчивались огромными бульдозерными ножами, шесть ног были обуты в гигантские шины ярославского завода, а вместо сердца стучал пламенный дизель из Горького. Тем не менее, нрав у него был самый миролюбивый: бывает, идут лесорубы по тайге, а он за ними крадётся, подслушивает - о чём говорят, что в мире делается. А то телегу почует и давай за ней десяток вёрст топать - по колеям да по лежнёвкам, просто из любопытства - куда это люди едут. Или девок затеет пугать, что за ягодами на поляну приходят - как вылезет из чащи, как начнёт руками размахивать, дизелем пыхтеть, девки-то и разбегутся с визгом, лукошки побросав. Он короба соберёт, сложит в углу поляны (потом мужики-тревожники заберут), да и за новой потехой отправится.

Всё потому так было, что едой для Грейдера служил каменный сок: какой ему в этом случае интерес до людей да скотины? Просто позабавиться - чем, собственно, и занимался. А камни подгребал руками-отвалами, жрал, перемалывая горьковским дизелем, испражнял крошку, топтал ее ножищами. И делал так беспрестанно, потому что сока в камнях - что жемчуга в беломорской селёдке, а он был великан, и еды ему требовалось много.

Поэтому, куда бы и за чем ни шёл Грейдер, за ним всегда оставалась полоса утрамбованных каменных объедков. Люди-то скоро поняли, что по этим полосам и ездить, и ходить гораздо удобнее, чем по раскисшей земле да по болотинам - стали Грейдера приманивать в нужных им направлениях. И протянулись от деревни к деревне следы великановы, и называть их стали - грейдеры.

Проходят они по самым живописным местам, обочин не имеют, и лес, и болота, и скалы, и луга, и дома подступают к ним вплотную - потому они становятся как бы частью природы, не разрушая ее естества. Приятно прокатиться по грейдеру - не спеша, покуривая и наслаждаясь открывающимися видами. Лишь изредка пролетят мимо лесные птахи или разбитые жигули - и снова покой, тишь, умиротворение...

Подпорожский грейдер по праву относился к числу наиболее живописных на западе Ленобласти - не одна машина устраивалась здесь на длительную стоянку в стремлении побольше пообщаться с дивной красотой. Поводы изобретали самые разные: кто рессору сломал, у кого амортизатор вырвало, кто с бампером распрощался - бесконечна людская фантазия. Прознал об этом злой дракон Петродорстрой - и завидно ему стало, что такой бестолковый дурак, как Грейдер, смог людям помочь одними продуктами своей жизнедеятельности, а он, такой умный, сильный и важный дракон - как ни старается, а все его только чёрными словами поминают. И разозлился Петродорстрой, и в ярости плюнул огнём вдоль тропы великановой. Волной прокатилось пламя по каменному крошеву - оплавились камни, застыли, превратившись с твёрдое дорожное покрытие. А там, где от ожогов кровь земли выступила - вообще асфальт получился.

Так что теперь от Вытегры до Подпорожья особо в окошко не полюбуешься: как поворот на Вознесенье проехал - знай себе дави на педаль да не оборачивайся. А то мало ли что этому Петродорстрою в голову взбредёт.....Вдруг решит на оставшуюся часть грейдера огнём дунуть...

Легенды легендами, а остаток старого грейдера Вытегра - Подпорожье по-прежнему подкупает своей искренностью: в сухую погоду ехать по нему одно удовольствие. За вытегорской границей встречает Палтога - место, где соседствуют две эпохи православной архитектуры, затем дорога идёт через поля и лес, и так до самой отворотки на Вознесенье. Нам довелось пройти эти маршрутом дважды - по пути к Лодейному Полю и в обратную сторону - от Свири к Вытегре. Во втором случае грейдер уже не показался нам весёлым и жизнелюбивым - но об этом мы расскажем попозже, в последней песне Беломорской были, где пойдёт речь о путешествии из Петрозаводска в Москву.

Итак, миновав поворот на Вознесенье, мы двинулись к Подпорожью, ещё ничего не зная о печальной судьбе легендарного грейдера и предвкушая тряское времяпрепровождение часа на три, а то и поболее. Но буквально через несколько километров под колесами зашуршал асфальт - вдаль, насколько хватало глаз, убегала лента свежеуложенного хайвея. В итоге до Подпорожья мы долетели минут за сорок, а уж дальше до самой М18 пошёл характерный тракт с разбитым асфальтом, требующий повышенного внимания. Кстати, по обочинам этого отрезка в изобилии пасутся инспектора ГИБДД - поэтому неспешная езда приветствуется не только подвеской, но и кошельком.

Переехав через Свирь, мы решили использовать неожиданную фору по времени для посещения Александро-Свирского монастыря. Последний раз я бывал в этом достойном месте шесть лет назад, и тогда плачевное состояние одного из подворий, оккупированного очередным медико-социальным учреждением, произвело гнетущее впечатление. Сейчас же дух возрождения совершенно окреп - и когда мы вошли под своды Троицкого собора, то к горлу буквально подкатил ком: кем же нужно быть, чтобы принести красоту храмовой росписи в жертву клистирным трубкам... Борьба с религией - это не аргумент, поскольку, если быть последовательным, то под этим флагом нужно было сжечь половину музейных фондов страны, ибо сюжеты многих классических полотен и скульптур основаны на библейских темах...

Вновь вспомнилась Маурова гора и пляшущие на её вершине дети шайтана с фотоаппаратами... Трудная тема, не исчерпывающаяся лишь сухими строчками учебника истории...

Деревянные мостки на Рощинском озере целы и невредимы, но теперь к ним добавился ещё и крепкий бетонный причал, о котором уже упоминали в здешних отчётах. Из субъективно новых впечатлений ещё отмечу просторную автостоянку, ибо отныне площадь перед монастырскими воротами не загромождается транспортом, а паломники, как и надлежит, шествуют до святыни пешочком.

Из Свирского мы направились в Олонец, остановившись для осмотра уникального подвесного деревянного моста через Олонку. Мы даже набрались смелости и испробовали его на прочность, испытав непередаваемые ощущения.

Не иначе, за безопасностью перемещения по мосту следят местные духи воды, воздуха и всемирного тяготения - иначе отловить критические момент резонанса собственных колебаний и движения мостика было бы весьма проблематично, особенно пятничным вечером, а также в выходные и праздничные дни.

Миновав город, двинулись вдоль реки в сторону Питкяранты, вновь проехав тот же подвесной мост, но уже по другому берегу. Вскоре попался и другой мост - вантовый, также неоднократно упоминавшийся в отчётах путешественников к2000.

Неподалеку от посёлка Видлица мы решили сделать остановку и дождаться вторую машину, догонявшую нас уже в течение полутора дней. Однако, разбив шатёр, рассиживаться не стали и поехали на ладожский берег. Несмотря на облачную дымку, застилавшую небосвод, смогли поздороваться с озером, которое совершенно неожиданно обнаружило свою космическую суть.

Здесь же, на берегу, я нашёл деревянную кость для ритуальных обрядов и специальный камень, помогающий отыскать хорошую АЗС даже в районе Оредежа.

Возвратившись в Видлицу, решили посетить магазинчик с целью пополнения иссякающих запасов пальмового масла для смазывания сапог изнутри, а также топлёного сала - для смазывания снаружи.

И вот, когда мы выходили из ворот лавки, нагруженные товарами, к нам подошёл тот, на встречу с которым в Северном Приладожье мы уж точно никак не рассчитывали. Узнать его было просто: косматый, с черноватой шкурой на морде, вокруг обоих глаз красовались здоровенные многоцветные пятна, напоминающие человеческие фингалы.

- Мужики, - сказал Снежный Человек по-нашему, по-карельски, - рад приветствовать вас в этой дыре.
Мы вежливо улыбнулись, но на всякий случай сказали, что не понимаем языка.
- Говорю, рад приветствовать вас тут! - уже по-русски свободно продолжил Снежный Человек. - Это наша золотая Карелия. Птица, рыба, зверь. Лес, грибы, ягоды. А вы откуда?
- Из Москвы, - не стали скрывать мы, пряча улыбки.
- О! Да. Птицу - влёт. Зверя - в глаз. Рыбу - как хочешь, хоть руками. Потому что это - наша золотая...
Диалог явно зацикливался. Я только открыл рот, чтобы прочитать что-нибудь подходящее из перво-Калевалы, как вдруг раздался скрип тележной оси и к нашей беседе присоединился инвалид на коляске.
- Можно, я скажу прямо? - с плеча рубанул калека. И, не дожидаясь согласия кворума, продолжил: Хорошо. Я буду краток. Это.. Будь добр, добавь двенадцать рублей.
- И мне - четырнадцать, - встрепенулся Снежный человек.
Я вынул из кармана полтинник и вложил его в тёплую лапу.
- Хорошие люди, - резюмировало реликтовое существо.
- Люди должны помогать друг другу, - пожал я плечами, - Сегодня я помог тебе, а завтра ты мне поможешь, ведь так?
В глубине чёрных глаз гоминоида отразилась целая гамма чувств, основным из которых был испуг от перспективы завтрашней помощи. Неловкость ситуации разрешил крупный филин, упавший оземь невдалеке и обернувшийся третьим аборигеном.
- Хорош трепаться, - цепко глядя на купюру, сказал птичий оборотень, обращаясь к йети и инвалиду.- Пойдём вина возьмём.
Мы воспользовались моментом и растворились в глубине кулис.

Вечер прошёл в полевой сауне и на перевёрнутых полковых барабанах с сигаретами в зубах. Вокруг визжали комары, радуясь обильной трапезе.

Нам было откровенно хорошо и хотелось всех любить.

А ещё хотелось заглянуть в завтрашнюю часть поездки, поскольку нам предстоял единственный день с "открытым" конечным пунктом остановки - не отменяя плановых раскопок, нужно было успеть как можно дальше продвинуться на север.

Да хранит вас Великая Сила. Оставайтесь с нами

Начало | Песнь первая | Песнь вторая | Песнь третья | Песнь четвертая | 

Песнь пятая | Песнь шестая | Песнь седьмая | Песнь восьмая |