На мопеде от Сыктывкара до Архангельска. Эпизоды из походов разных лет

Было это в августе 1986 года на реке Пинега Архангельской области.
Заканчивался не по северному жаркий день. Солнце начинало путаться в макушках мохнатых елей. Река погрузилась в прохладу тени, и только громада двадцатиметрового обрыва светилась в красноватых лучах солнца. Мимо обрыва течение медленно тащило мою лодку. Дневная норма в пятьдесят километров была пройдена, и я отдыхал, наслаждаясь тишиной и любуясь красотой реки.
Настало время поиска места для ночлега. Широкая песчаная коса напротив обрыва для этой цели была вполне пригодна. Пока я любовался природой, лодка застряла на мелком перекате. Ничего не оставалось делать, как надеть сапоги и тащить ее волоком к берегу. Что я и сделал.
Иду по хрустально чистой воде. Стайки мальков прячутся за камешки. Трясогузка, порхая от островка к островку, провожает меня до берега. Захожу в небольшую бухточку, наполовину вытаскиваю лодку на песок, дальше не пускает мопед, привязанный к корме. Выпрямляюсь, растирая затекшую поясницу, осматриваю место будущего ночлега. Все вроде нормально, но обостренное одиночным походом звериное чувство самосохранения настораживает: что-то тут не так! Слух улавливает какой-то не естественный для тайги и реки звук: как будто большая стрекоза машет крыльями над самым ухом. Звук то нарастает, то, пропав на несколько секунд, появляется снова и затихает. Откуда он доносится определить трудно - мешает эхо от обрыва. Постояв немного и подумав, решаю: это все - таки не вой волков или рычание медведя, их следов на заплеске нет, а раз так - ничего страшного. Нехороший осадок на душе все - таки остался.
Одеваю на кирзачи кошки - в них немного легче ходить по сыпучему песку, захватываю с собой почти пустой, если не считать канистры, рюкзак и волоку его на сухой берег. Захватив с собой топор, иду через стометровую пустыню в лес за дровами. В лесу стоит тишина, которая почему-то кажется зловещей. Осматриваю опушку леса. Вроде ничего особенного - тайга, как тайга. Взгляд зацепляется за выбеленные временем доски, прислоненные к разлапистой ели. О боже! Это же лыжи! Спина холодеет от мысли, что здесь когда-то произошло. Охотники просто так свои лыжи в лесу не оставляют. Вот так вот хранит тайга свои тайны.
Срубив пару сухих елок, волоку их к месту ночлега, разрубаю на дрова и складываю ползучую нодью.
Такого вида костра нет ни в одном туристском справочнике. Складывается он из любого лесного мусора. Горит долго и, как бы, в "автоматическом" режиме.
Пока горел костер, пока я готовил свой нехитрый ужин,- солнце зашло, и наступила призрачная северная белая ночь. Окружающий мир потерял свои краски, стал черно-белым и прикрылся легкой дымкой тумана. На тускло-белом небе без звезд взошла неестественно большая красная луна.
Занявшись костром, я забыл и про странные звуки и про лыжи. Вспомнил обо всем этом после ужина, когда костер прогорел, и нужно было ложиться спать. В этот же момент шестым чувством я уловил на себе чей-то пристальный взгляд. Чувство было настолько сильным, что можно было определить, откуда за мной наблюдают. Взгляд исходил со стороны наволока, в который переходила песчаная коса. Я чувствовал его всем телом. Нехороший был взгляд, злой. Продолжалось это недолго, но чувство опасности осталось со мной на ночь.
Растаптываю кошками остатки костра, откидываю непрогоревшие головешки, тлеющие угли засыпаю просохшим теплым песком. Ложусь на кострище, подложив под голову рюкзак и накрывшись сложенной вдвое полиэтиленовой пленкой. Укладываясь поудобнее, размышляю над такими странностями: я "скорпион", гороскоп мне предписывает опасность в походе от огня и оружия. Я же, забрался в одиночку черт знает куда, сплю на углях с канистрой бензина под головой и с топором наготове в руке. Что это? Добровольное сумасшествие или искушение судьбы?
Спину приятно греет теплый песок, по уставшему телу медленно растекается сладостная истома, мысли путаются, и приходит сон. Такой же белый и призрачный как летняя ночь на севере.
Товсь! Ты не один! - Молнией бьет по сознанию чувство опасности. Сна как не бывало. Оглядываю берег - никого, реку - тоже. Туман над водой начинает сгущаться. Подножье обрыва уже не видно. Только в небе висит громадная красная луна. Тишина.
Странно! Ложных тревог вечно бодрствующее подсознание мне ни разу не давало. Опять чувствую чей-то взгляд со стороны наволока. За дымкой тумана разглядеть что - либо трудно, но замечаю там какое-то движение. По заплеску ко мне идет человек. Нет в тайге зверя страшнее и коварнее человека, тем более ночью. Именно он наблюдал за мной весь вечер и ждал, когда я усну. Именно он источник тех странных звуков. Что у него на уме? Что ему от меня надо? Рука крепко сжимает рукоятку острого как бритва топора. Я готов! Пусть идет! Человек приближался, но рассмотреть его было еще невозможно.
Расстояние медленно сокращалось. Идущий, выглядел как-то странно. Если бы он не был черным, я бы подумал, что он голый. Высокий и худой. Выглядела странно несоизмеримо большая и круглая голова, посаженная прямо на плечи. Ни каких признаков шеи не было заметно. "Черный" шел мимо меня легкой, размашистой походкой. Вот он уже между мной и лодкой. Пора действовать! Лучший способ защиты это нападение. Повернувшись к незнакомцу, говорю: "Добрый вечер!" "Черный" остановился.
Поворачивается ко мне, через несколько секунд отвечает: "Скорее добрая ночь, чем вечер!" Голос у незнакомца мягкий, немного певучий. Акцент явно не пинежский. Немного постояв, медленно идет ко мне. Откидываю пленку, и, облокотившись на локоть, сдергиваю с топора костровую рукавицу. Перехватив топор лезвием вверх, отвожу руку назад. Остается в нужный момент метнуть топор в незнакомца, кем бы он ни оказался, хоть самим дьяволом. Если этого окажется мало, у меня есть пара мгновений, чтобы встать и нанести удар кошкой. Девять двухдюймовых когтей кошки легко пробивают ватную куртку, оставляя глубокие рваные раны. "Черный" остановился, так и не сделав последнего шага. Лучше бы передо мной стоял бородатый детина с дубиной, было бы все ясно. Но этот...
Черная округлая ступня плавно переходит в ногу, никаких признаков перчаток, обуви, пояса... Все матово гладкое и черное. На большой и круглой голове тоже никаких выступающих или имеющих другой цвет органов. Панический страх перед неизвестным сковывает все суставы. На спине выступает холодный пот. Становится трудно дышать. Чувствую, как шевелятся волосы. С трудом владея языком, спрашиваю незнакомца: "Ты что? Оттуда?" - и показываю рукой на небо. "Да!" -,отвечает "черный". С минуту длится молчание. "Не веришь?" - спрашивает незнакомец и, не дождавшись ответа, приседает на колено, берет в руку щепку и что-то пишет на песке. "Вот формула скорости, имеющейся на вашей планете. Превзойти эту скорость вы никогда не сможете!" "А вы сможете?"- спрашиваю его. Не задумываясь, отвечает: "В этом обличии нет. "Пишет дальше:" Это определение гравитационной постоянной для вашей планеты. В вашей системе счисления она равна примерно десяти. По этой формуле вычисляется переход из вашей системы в нашу и наоборот". Пытаюсь разглядеть или хотя бы понять, о чем он говорит, но мозги оказываются настолько одеревеневшими, что это почти не удается. Между тем он обращается ко мне: "Знаешь ли ты, динозаврик, что обозначает ряд чисел от нуля до девяти?" С трудом поняв вопрос, отвечаю: "Кажется, знаю. В этом ряде чисел зашифрована природа гравитационных взаимодействий". "Приятно слышать интеллектуальный ответ!" - говорит незнакомец и снова спрашивает: "А ключ к шифру тебе известен?" В ответ я мотаю головой. Он продолжает: "Смотри и запоминай!" Собирается писать дальше, но в этот момент в нем что-то запищало. "К сожалению, мне пора!" - говорит он. Встает и своей размашистой походкой идет в сторону наволока.
Я некоторое время смотрю ему вслед, а когда он скрывается в клочьях тумана, валюсь на спину и моментально отключаюсь.
Так видно устроено наше сознание, что пережитый наяву стресс ворачивается к нам во сне и добивает. Целую ночь я разговаривал с пришельцем. Целую ночь крутилась одна и та же сцена, прерываясь на самом интересном и начинаясь с начала. Очередная прокрутка завершилась неожиданно: писк внутри "черного" стал нарастать, переходя в рев пикирующего самолета. Видение пропало, я проснулся, но рев остался и продолжал усиливаться.
Кручу головой, пытаюсь определить, откуда столько шума. Уже светло. Обрыв ярко освещен солнцем, на косе еще царство тени. От грохота начинает дрожать земля. Вода под обрывом покрывается всплесками и рябью от падающих с кручи комьев глины. Из-за поворота реки появляется и с громадной скоростью, поднимая тучи брызг, несется по перекату и застрявшим на нем бревнам "Туполевка". Блестят на солнце мокрые небесно-голубые борта. Стекла кабины ловят луч солнца и бросают его прямо в глаза. Оглушив ревом мотора, амфибия проносится мимо косы и скрывается в туче водяной пыли, за которую зацепился кусочек радуги. Шум моментально стихает. "Вот это техника!!!" - думаю я, с сожалением глядя на свою обмягшую за ночь надувнушку.
Сижу на коленях и грею их в еще теплом песке. Откапываю теплые остатки ужина и доедаю их, запивая чаем. Собираю свой нехитрый скарб, и иду к лодке, чуть не совершив глупую ошибку - забраться в лодку в кошках.
Мои приготовления к отплытию прерывает знакомый стрекочущий звук. Уже забытый ночной кошмар всплывает в памяти. Иду к месту ночлега, пытаюсь определить, что мне писал на песке пришелец. Бесполезно. На сухом песке ничего не видно, отличить его следы от моих тоже невозможно. Да и было ли все это на самом деле? В сумасшедшей гонке, в которую я втянулся, трудно бывает отличить реальность от бреда, тем более ночью. Реально остается только одно - это звук. Ладно. Плыву дальше. Может на этом наволоке целая база инопланетян? Это даже интересно.
Базы на наволоке не оказалось. Была большая луговина. А вот и источник необычного шума - на берег выползает конная косилка. При развороте коса поднята и не шумит. Но вот начался новый закос, и опять затрещал и заскрипел, постепенно удаляясь от берега и затихая, старый и такой забытый механизм.
Плыву дальше и рассматриваю наволок. Небольшой стожок сена. Чуть ниже дымит мухогонный костер. У костра двое пьют чай и о чем то беседуют. К стогу приставлено двухметровое веретено, в котором я узнаю свернутый бредень. Интересно, как они в этой ледяной воде рыбу ловят? Ага! Ясно! На кустике береговой ивы сушится темно-зеленый гидрокостюм. Вспоминаю одежду вчерашнего пришельца - остается последнее звено: голова. А вот и она - за стогом стоит уляпанная грязью "Макака", а на руле висит синий интеграл с куском черного капронового чулка на забрале вместо накомарника.
У костра меня заметили и по закону таежного гостеприимства предлагают чаю. Вежливо отказываюсь и, узнав в одном из рыбаков вчерашнего инопланетянина, передаю ему привет. У костра дружно хохочут. Спрашиваю про лыжи. Просят показать, где я их нашел. Гребу к берегу.
В последствии я легко узнал формулы, которыми пытался меня озадачить находчивый студент из Латвии. Рассказали мне и про лыжи, но это совсем другая история.
Ну а вы догадались, что имел в виду студент? Кстати, ключ к шифру он мне так и не показал.