На мопеде от Сыктывкара до Архангельска. Эпизоды из походов разных лет

За час я переполошил весь поселок Айкино, но бестолку. Никто в поселке не знал про дорогу на Кослан. Хотя в любом атласе эта дорога начинается именно здесь. К моему счастью удалось найти дежурную часть ГАИ. Там меня приняли за сумасшедшего. Я отрицать не стал и рассказал, откуда приехал. Обещали помочь и попросили немного подождать - была смена дежурства. Пока я ждал, в дежурке набралось человек семь старух, требующих дежурного по части. Когда появился дежурный, старухи наперебой заголосили, что поймали беглого заключенного и стали показывать на меня. Дежурный выгнал старух из дежурки и, глядя на меня заметил:
- Подведет тебя твой комбез под монастырь! Хотя, в твоем положении лучшей одежды быть не может. Пошли, расскажем про дорогу!
К сожалению, дорогу на Кослан в ГАИ не знали, но сказали, где она начинается. Предупредив, что до самого Кослана идут сплошные колонии, поселения и приемники-распределители.
Пережидаю дождь и еду в Яренск. Именно там начинается дорога на загадочный Кослан. Бегут под колеса последние километры асфальта. Сердце щемит от предвкушения новых открытий и приключений. Куда еду? Зачем еду? Проку и толку от моих путешествий нет. Отдыхом эту сумасшедшую гонку не назовешь. Романтика! Только уж больно матерая.
Километрах в 20 от Айкино, в деревне Везино, решаюсь на несвойственный поступок - разузнать о здешних местах поподробнее со слов первого встречного. Таковым оказался пастух. Совершенно трезвый, он взвалил на меня такой груз информации, что хватит на несколько этнографических экспедиций: в деревне половина населения коренные старообрядцы. Деревянная церковь прекрасно сохранилась, не действует, но единственная в округе в старообрядческом стиле. В соседних деревнях Консанас и Карабив есть курные избы из прошлого века. На осыпях двадцатиметровых обрывов Вычегды можно найти кости мамонта, каменные наконечники стрел и остатки Новгородских лодий. По Вычегде шла дорога во "Тьму Таракань". На противоположном низком берегу три озера Елты; большее, малое и среднее. На их берегах археологи нашли стоянки первобытного человека. О грибах, ягодах и рыбе абориген говорить не стал - нормальное явление. От себя добавлю, что до самой Москвы прекрасный асфальт и много красивых, не свойственных северу, мест.
В Межоге асфальт кончился, дальше до Яренска шел песчаный грейдер, подготовленный под укладку асфальта. В Яренске запасаюсь топливом. Далее на 300 км. до Кослана, как ни странно проходимых для легковых машин, раздобыть горючее трудно. За поселком без труда нахожу поворот на Усть Очею. Дотуда 30км. песчаного грейдера с множеством перекрестков, и все это в прекрасном бору беломошнике. Чтобы не заблудиться, приходится стоять на каждом перекрестке и у проезжающих спрашивать дорогу. Интересное дело - останавливаются все, стоит руку поднять. Север - это не Московская область. Большинство машин - видавшие виды "Мазы". Расспрашивая водителей, я изрядно охрип - перекричать громыхающий "Маз" не так-то просто.
Поселок Усть Очея на берегу Уктыма. Через реку наплавной мост. Старый деревянный мост в ремонте. Поселок напоминает пригородные дачи. Жители поселка - бывшие заключенные, оставшиеся работать в колонии. Сама колония ИТК-22 в полутора километрах за поселком. Проскакиваю колонию и еду дальше по песчаному грейдеру. На двадцатом километре от Усть Очеи грейдер выходит на "бетонку". Ее плиты так завалены песком, что от грейдера она не отличается. На "бетонке" сворачиваю налево.
Через несколько километров плиты бетонки показались из-под слоя песка. Еще немного, и лес расступился, а дорога уперлась в шлагбаум КПП. Здесь обо мне уже знают. За шлагбаумом еще один "пионерлагерь", иначе этот режимный поселок не назовешь. Дорога раздваивается: одна идет в поселок, другая уходит влево в обход поселка. Еду по правой и в поселке нахожу магазинчик. Овсяные хлопья за неделю мне уже осточертели, да и пересохшее и охрипшее горло требовало разнообразия. В магазинчике на прилавке сидел коротко остриженный парень в таком же комбезе, что и у меня и играл спичечным коробком.
- Что тебе?,
спросил он, не оборачиваясь. Я уже нашел, то, что надо и сиплым голосом сказал:
- Банку компотика!
Продавец отговорил меня брать яблочный компот с витрины и предложил сливовый из-под прилавка, объяснив, что яблочный еще болгары привозили, а этот свежий. Спорить я не стал, отоварился и поехал дальше, прикидывая, где компот лучше "уничтожить".
На шестнадцатом километре бетонка уперлась в "Т» -образный перекресток. Плиты были уложены для левого поворота, тем не менее, я решил спросить дорогу у совершенно круглого грибника. Комбез сидел на нем, как детская распашонка на арбузе. В руках грибник держал сферическое лукошко с белыми грибами. На мое приветствие он ответил улыбкой до ушей, обнажив беззубые десны, и любезно стал объяснять дорогу. К сожалению, понять, что он говорит, было невозможно. Из всех согласных грибник выговаривал только "К" и "Р". Поэтому я только сделал вид, что понял, чем "накряво" отличается от "накряма", и, поблагодарив, поехал налево.
Вскоре выяснилось, что свернул я не туда. По-видимому, судьбе угодно было заставить меня поплутать. Взамен я получил такую информацию, что поход перестал казаться бесцельным: левая дорога через 14км упиралась в недостроенный мост через реку Оса, а это приток Порбыша, а на его берегу стоит легендарная Берендеева чаща. О Чаще знает все Пинежье, но где она никто не знает. Эту Чащу я искал десять лет. Что такое "Чаща" - читайте у Пришвина.
Вернувшись на "Т» -образный перекресток, я решаю отметить такое открытие и съедаю сливовый компот. Сливы оказались маринованными, довольно вкусными. Покончив с трапезой, оставляю банку на обочине и еду на этот раз по правой дороге. Через 70 км эта дорога выйдет к железнодорожной станции Уктым. Не доезжая до станции 3 км, я должен свернуть налево на грунтовку. Этот поворот известен как Мезендорский.
Любая радость чем-нибудь да омрачается. День кончался, и мне пришлось удвоить бдительность: шел "Час Ведьм". Впрочем, опасаться вроде нечего: по бетонке быстро не разгонишься, машин нет, но это все-таки ЗОНА, да и не сломался бы на этой стиральной доске мой кишкотряс.
Когда что-то подозреваешь, оно обязательно свершится. В веселом стрекоте двигателя появились сиплые нотки, да и шестое чувство подсказывало, что сзади творится что-то неладное. Разглядеть это в зеркале невозможно. Оборачиваюсь... О! Боже! Бетонные плиты дороги, вздыбленные неведомой силой, заворачиваются в адскую спираль, грозя в любой момент упасть и раздавить, как муравья.
Мгновенно заваливаю мопед на обочину и, скатившись в кювет, жду начала катастрофы. Странно! Почему-то тихо. Оглядываю дорогу - плиты двойным пунктиром идут от горизонта к горизонту. Все нормально. Ну и шуточки у "Часа Ведьм".
Завожу мопед и еду дальше. Что-то странное все же происходит. Двигатель вместо привычного тарахтения время от времени начинает откровенно хихикать. А дорога колышется волнами, как вода от брошенного камня. Волны идут по придорожным кустам, колышется и лес, будто отражаясь в потревоженной водной глади.
Впереди виднеется что-то странное: из придорожных кустов высовывается серебристый конус. Ракета! Подъезжаю ближе. На просеке лежит пуля диаметром два метра и длиной около двадцати. За ней виднеются спины еще дюжины таких же ракет. Я знал, что отработанный ракетоноситель ракет, запущенных с Плесецкого космодрома сбрасывается в Вашскую тайгу, но не думал, что падает так кучно. По-видимому, их специально собирали.
Любопытство берет верх, и я иду осматривать этих пришельцев из ближнего космоса. На одной из ракет, у самой земли, виднеется люк. Заглядываю внутрь, а потом залезаю. Как в бочке, а точнее в трюме баржи. В хвосте, где двигатели, что-то светится. Пытаюсь пробраться туда. Ракета внезапно приходит в движение, и я, запнувшись, падаю. Когда грохот и движение прекратились, осматриваюсь. Люк оказался почти вверху. В него видно синее небо и большую красную планету. Фу! Ну и чертовщина. Я, конечно, не допускаю, что эта мертвечина способна летать, но как теперь отсюда выбраться? Пробираюсь в хвост, чувствуя себя попавшим в кораблекрушение космонавтом. Светилась в хвосте дыра - при падении ракетоноситель почти переломился пополам. Протиснувшись в дыру, выхожу на поверхность неведомой планеты. Кошмар! Окружающий мир, кажется, пытается свести меня с ума. Все кругом движется и искажается, как в кривом зеркале. Ракета извивается, как червяк, и, кажется, ползет в сторону дороги. Делаю несколько шагов туда же, но дорога удаляется, а ракета меня обгоняет. Пытаюсь ползти на четвереньках, так оказывается быстрее. Добравшись до дороги, сижу, отдыхаю. Или я, или мир вокруг меня сошел с ума. Все находится в постоянном дьявольском танце. Стыковочный узел на конусе ракеты то превращается в кулак и пытается хлопнуть меня по голове, то дразнит меня фигой. Наверное, тут какая-нибудь аномалия. Надо отсюда сматываться.
Выясняется, что способность стоять без мопеда я уже утратил. Мопед два раза упал, прежде чем "захихикал", и три прежде, чем поехал. Ехать по дороге, которая явно надо мной издевалась, было не так то просто. Бетонка то вставала почти вертикальным подъемом, то устремлялась вниз крутым спуском, то закладывала лихой вираж, в который я еле вписывался. Смотреть по сторонам не было времени. Зрительная скорость на первой передаче была не менее 100 км/ч. Уточнить ее по спидометру я не мог - этот прибор превратился в пивную кружку, по дну которой путешествовали тараканы.
Через полчаса изнурительной борьбы с взбесившейся дорогой я догнал лесовоз, груженный длиннющими и кривыми... макаронами. Оно свисали с прицепа и, раскачиваясь, задевали за дорогу. Попытки обогнать лесовоз ни к чему не приводили - каждый раз он вставал поперек дороги, и мне приходилось тормозить, чтобы не попасть под прицеп. Вскоре у "макароновоза" что-то крякнуло, закудахтало, и он встал. Объезжая машину, я заметил, что у тягача отвалилось колесо.
Только я порадовался свободе, как дорога заложила такой крутой поворот, что вписаться в него я не успел и съехал в кювет. Кювет был не глубокий, но мопед заглох и словно прирос к земле. Сдвинуть его с места не хватало сил. Устал! Не пора ли готовиться к ночлегу? Разобрать сколько времени невозможно - часы показывают 88 часов и столько же минут. Определить высоту солнца тоже невозможно - оно превратилось в мячик, и сосны с елками играли им в волейбол. Обхожу мопед и осматриваю поляну рядом с дорогой - сколько здесь черники, да какая крупная! В этот момент черничная поляна встает вертикально, больно ударив по лицу, и мне, как в добром Одесском анекдоте, до утра приходится спать стоя.
Утром проснулся от грохота. Кто-то остервенело, лупил железом по железу. Сижу и осматриваюсь. Окружающий мир прекратил свои фокусы. На дороге стоит изрядно потрепанный "Маз" с хлыстами разнопородной древесины. У дороги валяется мой мопед, из осоки торчит ручка руля с зеркалом. Подползаю к мопеду и заглядываю в зеркало - оттуда смотрит на меня сине-фиолетовый Фантомас с опухшей рожей. Да! Чернику надо было есть, а не на харю намазывать.
Встаю и иду к лесовозу. Мазист, изрядно измазанный в отработанной смазке, пытается присобачить отвалившееся колесо. Увидев меня, он выронил баллонный ключ и выругался.
- Привет негритосу от фантомаса!
Приветствую мазиста. Тот кроет матом свою технику и сетует на то, что давно бы утопил эту помойку в Уктыме, да за нее срок добавят. За аварию он получил два года и лесовоз в придачу. До Уктыма едет уже третий день.
- Ты вчера тоже хорош был!
говорит мазист:
- Сначала пытался мне под прицеп заехать, а когда колесо отвалилось, завалился в чернику и полночи орал: Земля в иллюминаторе!
Последнее я стал отрицать, так как не помнил. Поделившись с водителем последней заваркой чая, я, наевшись черники, поехал разыскивать Мезендорский поворот.
Грунтовку, перемычку между двумя лесовозными дорогами, определил сравнительно легко. Только по моему спидометру до нее от "Т» -образного перекрестка оказалось не 70, а 98 км. Протяженность перемычки примерно 18 км. Дорога ровная, хорошо укатанная. Несмотря на недавний дождь, луж на ней не было.
Оказавшись снова на бетонке, сворачиваю налево и проезжаю 16 км в поисках правого поворота на Едву. До Едвы 27 км такой же бетонки. Попался еще один "пионерлагерь". Компот из слив больше покупать не стал.
Едва оказалась железнодорожной станцией. Гражданского населения в ней не оказалось. Я ехал по городу, каждый квартал которого был огорожен высоким забором с колючей проволокой и сторожевыми вышками. Только когда за мной закрылся последний шлагбаум, я вздохнул с облегчением и, отправился в придорожные кусты, есть малину. Республика заключенных вместе с ее столицей остались позади.
В Едве лесовозная бетонка пересекает Косланскую железнодорожную ветку и идет дальше на северо-восток. От бетонки отходит множество лежневок. Некоторые из них прогнили настолько, что вступать на них опасно. Следующим ориентиром оказывается река Большая Лаптюга. До нее от Едвы 44 км. Через реку бетонный мост. За рекой, через три километра, перекресток с Косланской дорогой, что обозначена в атласе. Верить не хотелось, что эта двадцатиметровая полоса перепаханного песка ведет на Кослан. Побродив в окрестностях перекрестка, нахожу в траве указатель - налево Кослан. Сомнения окончательно развеял "Жигуль", свернувший с бетонки на эту грунтовку. Рядом с этой песчанкой оказалась набитая легковыми машинами колея. Еду по ней. Засилие песка вскоре слабеет, грунтовка становится суглинистой, потом встречается небольшой песчаный участок, мост через реку и поселок Буткан. От бетонки до поселка около 30км. Перед въездом в поселок влево уходит превосходная гравийка на Кослан. Спускаюсь по гравийке к ручью, и ночую у моста.
На утро одним махом преодолеваю 22 км гравийки и упираюсь во владения Усогорского леспромхоза. Здесь гравийка перешла в дамбу из коры, опилок и сыпучего песка. Ищу объезд. Слева от дамбы нахожу колею, идущую через погрузочный участок вдоль железнодорожного тупика. Удивляет тишина и отсутствие леса в леспромхозе. Колея приводит меня к железнодорожному переезду, за которым, о чудеса севера, начинается асфальт. Через четыре километра город Усогорск. На въезде в город заправка и развилка дорог. Заправляюсь и опрашиваю водителей. Выясняется: вдоль Вашки и Мезени проезжие дороги почти до границы с Архангельской областью. Проезда на Лешуконское нет, добраться можно только водой. Город Благоево - реальность, а не сказка, до него всего полсотни километров асфальта. Мне нужно именно туда, поэтому с развилки я ухожу по левой дороге.