На мопеде от Сыктывкара до Архангельска. Эпизоды из походов разных лет

Ночью спал плохо, снились кошмары: будто Благоево проваливается в трясину болот. Потом снилась баба Яга. Она колдовала над чаном какой-то кипящей дряни и приговаривала:
- Здесь теряются дороги, здесь как чудище коряги...
Проснулся рано утром. Кругом тишина. На смену белой ночи пришел серый день. Что ж, погоду не выбирают, надо ехать. Нахожу ближайший отворот влево от зимника и еду по нему. Дорога плавной дугой идет под гору. За поворотом ничего не видно - кусты мешают. Вдруг дорогу преграждает здоровенный валун. К сожалению, тормоза я оставил дома - все равно не работают. Заваливаю мопед и сажусь на него. Мопед вцепляется в мягкий грунт, как адмиралтейский якорь, я с него слетаю, и оставшиеся метры до камня еду юзом на локтях и коленях. Поза удобная для близкого знакомства с камнем. Ба! Кого я вижу! Да это же знаменитый "Камень преткновения"! Никогда бы не подумал, что найду его таким образом. Не зря баба Яга снилась! Чего тут только нет! Ржавый глушитель, кривое колесо, согнутый руль и даже мятый бампер от грузовика! Наши предки, упирая в этот камень телегу, при погрузке сена с покоса, чтобы в речку не скатилась, не думали; что на смену телеге придет техника, с такими же эффективными тормозами!
Да! Пинега живет по мотивам сказок! Если их не помнить - беда! Что, к примеру, про этот камень в сказке говорится? Налево пойдешь - пропадешь!
Так. Ближайшая деревня слева - это Осяткино. До него по зимнику более сотни километров - дойти трудновато.
Как там дальше? Прямо пойдешь - коня потеряешь! Это тоже верно - впереди река, в ней мопед утонет.
Направо пойдешь -...? Не помню. Надо было сказки лучше изучать! К стати мне именно направо и надо. Сейчас узнаем, что там!
Мопед еле едет по мягкой лесной подстилке. Под колесами то белый мох - ягель, то брусничник, то черничник, грибы попадаются. Сказочное изобилие. Да тут еще эти деревья! Крупные, приходится объезжать, ну а сухую и гнилую мелочь можно игнорировать. Постепенно вхожу в азарт. Как на танке!
На спуске в сырую низину игнорирую гнилую осину. Осина игнорирует меня. Мопед встает на дыбы и, сбросив меня, съезжает в низину один. Встаю, иду за ним, но в этот момент свет меркнет, перед глазами пляшут огненные головастики. Голова гудит, как набатный колокол.
Гул постепенно слабеет, головастики исчезают. Ко мне, лязгая гусеницами, подъезжает какая-то деревянная бочка. Да это же ступа! Люк ступы открывается, из него показывается голова бабы Яги в танковом шлеме. Грозя кривым, черным пальцем, Яга говорит мне голосом инструктора танковой учебки:
- Заруби себе на носу! Сбитое танком дерево ломается на три части, и макушка падает точно в люк механика водителя!
Голова болит. Рядом валяется сломанная пополам дровина с руку толщиной. "В люк водителя..., в люк водителя..." - звучит в голове. Довыпендривался!
Где же мопед? Да вон он валяется. Рядом с куриной ногой. С чем? С чем?
Рядом с мопедом стоит исполинская, полметра в поперечнике, куриная лапа. Ее пальцы страшными когтями впились в лесную подстилку. На конце ноги, в трех метрах над землей, избушка без окон и дверей. Размер избушки эдак два на два и на полтора метра. Какого же роста баба Яга? С собаку?
Да! Измельчала нечисть в здешних сказочных краях! И все потому, что в нее никто не верит, сказок не читает.
Подхожу к избушке и говорю:
- Избушка, избушка! Встань ко мне передом, к лесу задом!
Избушка ни с места. Повторяю просьбу три раза - никакой реакции. Крою избушку и себя трехэтажным матом - это ж надо, сдуреть до такой степени, чтобы разговаривать с амбаром! Точнее с охотничьим или рыбацким лабазом. Деревня где-то рядом!
Низина одинакова во всех направлениях. Достаю компас и пытаюсь сориентироваться, мне на север. Компас от тряски и долгого безделья, по-видимому, размагнитился и вместо севера показывает направление на Мекку. Предатель!
Еду прямо на Обум! Обумом оказывается кладбище. Сюда мне еще рановато. За ним нежилая деревня в четыре дома. За деревней попадаю опять на зимник. Здесь он не песчаный, а суглинистый с вечнонепросыхающими лужами. Еще немного, и лес с левой стороны редеет. Открывается вид на пойму Пинеги. Попадается новый бетонный мост через реку Пашицу. Дорога становится лучше. А вот и Нюхча.
Нюхча - это начало обитаемого острова, а точнее Карпогорского района. Странно, но факт! Выбраться из района легче в соседнюю республику, чем в соседний район. Единственная дорога жизни, связывающая район с внешним миром - это железнодорожная ветка на Архангельск. Нюхча - довольно большая деревня, состоящая из двух деревень: собственно Нюхчи и Занюхчи, разделенных рекой Нюхчей. С трудом преодолеваю взрыхленный коровами песок центральной улицы и выезжаю из деревни. Дорога грейдерная. Настоящий лесной серпантин. Много красивых мест.
Через 30 км леспромхозовский поселок Сосновка. Молевой сплав по Пинеге запретили. Решаю не тратить времени на выяснение, чем теперь занимаются лесорубы, и еду в следующую деревню - Сульца. До нее 12 км. Деревня типичная для севера и для меня мало примечательная.
Следующие 30 км до Городецка и еще 30 км до Явзоры преодолеваю с трудом. В этих местах решили построить дорогу истинно русским способом: насыпают дамбу через болото покрытием старой дороги, разбавляя его Нюхчинским сыпучим плывуном. В результате старая дорога разрушена, а новая труднопроходима.
От сказочной Явзоры 30 км до такой же сказочной Верколы еду по приличному, но неровному грейдеру. Этот же грейдер идет дальше до Карпогор. На этом участке в 60 км есть даже автобусное сообщение. От названий деревень веет сказочной стариной. Очень много церквей, самая знаменитая из них Едомская. Жаль, что половина достопримечательностей на другом берегу реки. Есть даже остатки старого монастыря.
Карпогоры больше похожи на здоровенное село, чем на город. Центральная улица имеет асфальтовое покрытие, которое продолжается и за городом, но недалеко. Вновь под колесами мопеда грейдер, который с каждым километром становится все неровнее. Здесь он подсыпан дробленой известковой скалой. Дорога идет вдоль железнодорожной ветки, и километров через 40 спускается по берегу к воде и... исчезает.
Стою в раздумии. Лезть в воду не хочется. А красота то здесь какая! Широкая и быстрая река с кристально чистой водой. Над водой айсбергом возвышается утес. Под утесом что-то шевелится - машина! По заплеску едет Уазик. Вот она дорога! Она идет там, где ее нет! По этой красоте можно ехать! Да ради одной этой дороги сюда стоило забраться! Колея еле заметна. Она идет по границе воды и суши. Уклон заплеска превышает 20 градусов. Справа высоченный белый обрыв, слева кристальная вода реки. "Дорогу" пересекает множество родников, текущих из-под обрыва. Красота тянется на 3 км. Дальше подъем на берег и через 6 км леса опять спуск к воде. Здесь паромная переправа на Шотогорку и основная дорога уходит на левый берег. Мне там делать нечего, и я продолжаю свой путь правым берегом.
На протяжении следующих 20 км дорога, берег и деревни играют в чехарду. Приходится то толкать мопед в крутой северный угор, чтобы познакомиться с очередной деревней, то спускаться на наволок или заплесок. Где-то посередине этого участка, за деревней Чешегора, попадается глубокий ручей. Разгружаю мопед и перетаскиваю груз по частям. Брод сантиметров 70. Для моего коротышки многовато. Местный парень на "Минске" пытается брать брод с ходу, но вязнет в илистой высыпке ручья.
Следующие 9 км от Кочмогор до Веегор дорога идет лесом. Где-то посередине, с деревни Шаста, начинается подсыпка грейдера крупным слежавшимся песком.
От деревни Веегоры начинается летняя дорога в Лешуконское. В мои планы заезд туда не входит - это западня, готовая в любой момент закрыться. Но "разведку боем" можно сделать.
Еду на Широкое. Через лес идет глинистая грунтовка, способная после малейшего дождя превратиться в липучку для мух, то бишь для машин. Через 20 км дорога упирается в реку Ежугу. Глубина брода более метра, река быстрая и чистая. На противоположном берегу продолжение дороги. По всему видно, что там давно не ездили. Поселок Широкое, на другой стороне реки, двумя километрами ниже. Разведка - есть разведка. До поселка добираюсь вплавь на надувной лодке, погрузив на нее мопед со всем скарбом.
Поселок оказался действующим леспромхозом. Лес остался на дальних делянках. Вывозят его по узкоколейке на Карпогоры. Есть и лесовозные дороги. Местные жители нагрузили меня таким объемом информации, что переварить ее можно было только с помощью бульдозера. Времени и достойного вездехода, разобраться в сказанном, у меня не было; и я поплыл дальше.
До устья Ежуги оставалось 50 км совершенно дикой тайги. Понятие "совершенно дикая" оказалось условно. Все луговины и наволоки были аккуратно выкошены и украшены стожками сена. До устья попалось восемь почерневших от времени лесных избушек. Все время, пока я плыл по Ежуге, меня не покидало чувство, что нахожусь я в родной Ярославской области и плыву не по таежной реке, а по нашей "домашней" Обноре. Так схожи оказались эти реки.
К концу дня Ежуга была пройдена, и я оказался в Пинеге. До одноименного села оставалось два дня сплава. Солнце садилось. Присматриваюсь к широкой песчаной косе, не сгодится ли она для ночлега? Кто бы мог подумать, что на этой косе мне суждено встретиться с представителем инопланетной цивилизации.