Как я ходил в Унежму и вернулся обратно.

Ну, здравствуй, Унежма!

Нам же, после плотного ужина, мысль переться дальше ночью престала казаться разумной. Добивала усталость, болели мышцы, да и обжились мы в землянке как-то.  И хоть стоял самый расцвет белых ночей и темноты ожидать не приходилось, всё равно перспектива шарить в час ночи по деревне в поисках брошенного дома или бани не очень привлекала. Решили спать здесь, а завтра по малой воде перейти вброд реку и дойти, наконец, до Унежмы. Легли мы с Таней на широкий лежак и укрылись одним спальником. Гинтарас примостился на «кровать» около стола. Голые доски к особому комфорту не располагали, но много хуже было то, что все начали замерзать. Нельзя сказать, что в землянке было холодно, но очень высокая влажность брала своё. Одели на себя всё что можно. Отдал спутнице свои спортивные штаны, на себя напялил тельняшку, шерстяной свитер, брезентовку, но всё равно стылость пробирала до костей! А Таня мёрзла буквально - одели её как капусту во что только можно, прижался я к ней, обнял, и никакие эротические мысли меня почему-то не посещали. Через час сдался Гинтарас и лёг с другой стороны Таньки. Не знаю, обнимал он её или не обнимал, но уверен, что никогда ещё она не лежала в окружении таких горячих мужчин…

Проснулся последним - на костре булькало варево, светило солнце, а вода убывала буквально на глазах. Перекусили и вышли к броду. Реку в этом месте пересекает гряда разнокалиберных камней,  по которым нам и предстояло пройти, примерно посередине русла  возвышается островок, а так было не глубоко, но достаточно сильные потоки воды не могли сделать наши походки уверенными.

Мои спутники достаточно легко преодолели брод и вышли на другой берег, а вот мне с моим разрушенным вестибюлярным аппаратом эта задача оказалась непосильной. Камни скользили и уходили из под ног, всё казалось шатким, предательским и опасным. Дойдя до острова, я понял, что перейти мне дальше конечно суждено, но не с вещами и не сухим. Оставшаяся часть пути была и глубже и сложнее. Позвал Таню и отдал ей рюкзак -  она вообще на этой стремнине чувствовала себя комфортнее всех - шла уверенно, не особо пытаясь балансировать и удержать равновесие, я же решил, что мочить сапоги, которые сохли всю ночь, жалко и снял их, и взял в руки , и пошёл аки посуху и упал очень быстро…. Это была вообще большущая ошибка – снять сапоги. Мокрые ноги намного сильнее скользили по обкатанным валунам, ставить их было неудобно, вода их студила. Упал я вероятно красиво - навзничь, в матершине вывернув рот. Зато потом идти стало сразу много легче: абсолютно мокрому мне было по фигу куда становиться, идти или ползти, спешить как-то стало некуда. На берегу вылил воду из многострадальных сапог и озаботился ногой - из небольшой раны сочилась кровь, но на кости прямо на глазах распухала здоровенная лиловая гематома!

Гинтарас сделал доброе дело, сверхплотно замотав шишку рулоным лейкоплыстырем. Вероятно, так и надо было сделать, а может и нет, так как снимая этот лейкопластырь через несколько дней я стиснув зубы эпиллировал у себя целую голень.

Теперь ничего не могло остановить и мы прогулочным шагом направились к домам. Идти по мокрому песку было приятно. Со всех сторон маленькие ручейки сбегали в русло, везде  в ямах  вода задержалась в лужах, а в них плавали маленькие рыбки, простор, скальные холмы и очень красивые облака дополняли картину. Какой-то тропы к деревне мы не нашли и стали пробиваться через заросли тресты. Первое что я увидел удивительного - это пугало: возвышаясь над тростником оно казалось остатком вымершей цивилизации, но пройдя дальше мы поняли, что тут живут люди - аккуратные грядки окученной картошки, парники, выкошенная трава… Около огорода стоит и колодец - набрав ведро воды, я захлёбываясь и обливаясь пил до тех пор пока не стало плохо. Вода была солоноватая - близость моря сказывалась. А вот тут и наступила кульминация удивления - к нам выбежали дети, много детей! Дети? Здесь?? Откуда???  Как дошли????

Оказалось что в Унежме летом достаточно многолюдно: приезжают несколько потомков унежомов и живут коммуной, сюда же они берут детей своих и родственников и получается небольшой детский сад на природе. Но пешком конечно никто не ходит, а приезжают на гусеничном вездеходе Виктора.

Виктор это местный лесник и «хозяин» села, его главенство и авторитет чувствуется сразу. Не пьёт, строг, выглядит немного хмуро. Первое что он сделал,  это потребовал наши документы, мои то остались на станции, а вот у Тани паспорт был. Не знаю, кого заподозрил в нас лесник, но вид официальной бумаги сразу всех успокоил. На лавочке около дома собрались все взрослые - Виктор, Пётр Фёдорович, Наталья и ещё один мужик (запамятовал как его зовут). Впервые  в жизни мне пришлось выступить в роли горевестника- сообщил о смерти Марины Котцовой и рассказал что знал.

Удивительно, но в нас сразу же признали курян!!! Понятно, что со своим «гэканьем» мы здорово выделяемся, но допустить мысль о том, что в поморском селе так здорово разбираются в диалектах было трудно,  но всё разъяснилось просто - недавно в Унежму заплывала на лодках группа курян, а главное у Натальи жених из Курска! (вроде крановщик, неплохой парень, строят планы, как-то встречаются, созваниваются). Вопрос с ночлегом решился быстро - нам дали ключи от бывшей пекарни переоборудованной под жильё. Особо было озвучено, что ходить тут можно только в сапогах - немеренное количество змей, и действительно все тут были обуты в высокие сапоги. Как то сам собой завязался разговор - им интересны новые люди, нам - всё остальное. Снял мокрую брезентовку, повесил сушиться и сапоги. Нас пригласили в дом, угостили чаем с печеньем из настоящего угольного самовара и всё стало покойно и понятно - я в Унежме и пора в это поверить (кстати ударение ставится на первую букву, а не на вторую как думалось).

Осмотрел дом - как и большинство поморских жилищ он прост и мало украшен. Дом строен привычным «брусом», где под одной крышей и жилые помещения и огромный двухэтажный хоздвор. Жилая большая комната одна и оборудована под проживание значительного количества людей - сколочены двухэтажные нары, всё спартанское, простенькое и без изысков. Электричество от генератора, мобильная связь слабенько, но ловится, добывают люди рыбу, растят овощи для своего потребления, но зимой, конечно, никто в селе не живёт. Вся округа заросла высокой травой и лишь небольшое пространство у дома выкошено, прокошена тропа к морю и к «пекарне». В нашем же жилище обстановка ещё более лапидарная - те же нары, стол и лавки, да печь буржуйка точно такая же как в землянке. Зато есть сухие дрова которые взялись от первой спички и весело потрескивая прибавили окружающему уюта. Сварили крупу с тушёнкой, достали запасы и отобедали, наконец, как белые люди.

Лично у меня в Унежме был только один план - посмотреть и сфотографировать церковь. Пока сохла одежда заняться было особенно и нечем - пошли к хозяевам посидеть и детей пофотографировать (задумал отправить потом по почте). С Наташей и её отцом Петром Фёдоровичем болтали ни о чём, посмотрели парники и грядки, удивились что всё ухожено - помидоры и огурцы даже растут! Погонялись за гадюкой, но не поймали и не убили - юркнула под брёвна соседнего разрушенного дома. А надо сказать, что до Революции здесь проживало 640 человек и стояло 99 дворов на нескольких улицах. Сейчас же пригодных к ночлегу не более шести домов стоящих наособицу друг от друга. Пока мы гонялись за змеями и восхищались завязями помидоров, Виктор с ещё одним мужиком (как же его звали?) вынимали рыбу из рюж и привезли её на тракторе-культиваторе. В основном камбала, порой до неприличия мелкая, порой с мужскую ладонь.

Лежали в ведре и несколько корюшек, так мы выяснили почему их называют ещё «огуречниками» - Таня вытаращив глаза от восторга, как угорелая бегала по двору и нюхала, нюхала, нюхала эту несчастную корюшку! От рыбки шёл чистейший запах свежего огурца с грядки - никаких примесей тины или рыбы. Надо сказать, что и сам я был здорово удивлён, а вот Таня от этого дешёвого чуда была в состоянии наивысшего восторга!

Одежда высохла и одета, сапоги обуты, рюкзак с фотоаппаратурой за плечами - я пробивался сквозь траву к заветной цели. Никольская церковь 1826 года видна из каждой точки села, но подойти к ней не очень просто.

Пока я к ней пробираюсь, совершу-ка второй экскурс на исторические темы:

Начало | Вологда - станция Унежма | По болотам. Дорога в Унежму | У реки Унежма | Кто такие поморы? | Ну, здравствуй, Унежма! | Исторический экскурс | Погода портится. Полька. В гостях | До свидания. Унежма! | И снова по болотам | Брусничное варенье | Фотобонус |