Первая Экспедиция "Русский Север"

Часть 4

Часть четвёртая. Первый подъём

Настала пора объяснить читателям, что именно звало нас в путь по тридцатиметровому скальному слону и далее - по таёжным зарослям.

Мы возьмём смелость помочь себе крупной цитатой (выделена курсивом) из работы И.В.Мельникова "Святилища древней Карелии" (Петрозаводск, 1998 г.).

Исследователи, занимавшиеся изучением религии саамов, отмечали, что их культовые места тесно связаны с почитанием священных камней, которые часто в литературе именуются саамским словом "сейды". Правда, понятие это у саамов, видимо, было более широким и относилось не только к священным камням, но и к скалам, сооружениям из камней, иным объектам, с которыми у них была связана фольклорная традиция религиозного характера. Считалось, что они обладают особыми сверхъестественными свойствами: могут приносить удачу на промысле, обеспечивать хорошую погоду и т. п. В связи с этим около сеидов совершались жертвоприношения, к ним обращались с молитвами о помощи.

Место, где располагались сейды, считалось священным, просто так туда не ходили, а женщины вообще не допускались. Но если саам вдруг начинал думать, что сейд приносит ему несчастья, то он мог его уничтожить: разбить на мелкие куски, сжечь или утопить. Смысл почитания камней у саамов этнографы определяют не одинаково. В литературе можно встретить упоминание о связи сейдов с почитанием предков или умерших родственников. Имеются, например, поверья о превращении людей (в частности, колдунов) в камни. Считалось, что в сейдах живут духи. Идолы некоторых высших божеств имели вид обычных камней. Такие камни-идолы иногда располагались скоплениями - по несколько в одном месте, причем, часто в местах ведения промысла.

В 1972 году экспедицией Карельского Филиала АН СССР, которой руководил археолог А. П. Журавлев, был обнаружен культовый комплекс на о. Колгостров в Уницкой губе Онежского озера (Журавлев, 1973, с. 92). Этот памятник уступает беломорским святилищам по своим масштабам, там нет сотен хорошо сохранившихся каменных сложений. Комплексу на Колгострове свойственна иная специфика, сделавшая этот памятник по своему уникальным.

Для островов Онежского озера Колгостров достаточно велик - длина его около 4,5, ширина - 1,5 километра. Составляющие комплекс объекты располагаются на заросшей лесом скале, находящейся в юго-западной части острова по соседству с одноименной деревней. Скала вытянулась на протяжении одного километра с севера на юг и имеет ширину около 200-400 м. Ее крутой западный склон возвышается на высоту до 30 м. Очевидно, в древности эта скала обрывалась в воду, однако, в дальнейшем, по мере отступления озера, под ней обнажился участок берега, где и была основана деревня.

Колгостровская скала интересна тем, что еще в недалеком прошлом она имела название, была известна среди жителей окрестных деревень как "Звонкая" щельга. Такое название она получила от имевшегося в её северо-западной части камня-валуна, который обладал оригинальным свойством издавать мелодичный звук при ударе о его верхнюю часть небольшим булыжником. Валун этот также был известен в местной традиции как "Звонкой" камень. На "Звонкой" щель-ге проходили гуляния местной молодежи, туда, в ходе празднования главного колгостровского праздника - Ильина дня, было принято водить гостей. При посещении скалы некоторые из местных и гостей стучали по поверхности "Звонкого" камня. Говорили, что получавшийся звук напоминал звон одного из колоколов церкви в Лижме. Традиция эта была очень старой и, видимо, уходила в глубь веков

Предки русского населения, как свидетельствуют исторические данные, переселялись сюда из новгородско-псковских земель начиная с XIII века. До их прихода здесь проживало прибалтийско-финское население - вепсы, карелы, а еще раньше - саамы. Связанная с ними субстратная топонимия и ныне сохранилась в здешних местах. К числу таких топонимов относится и название Колгостров. Для нас особо важно то, что это название может быть связано с омонимичной лексемой kolkka в значении "колокол, звонок, колокольчик". Близки к основе названия Колгостров глаголы с основой kalk - (kalkata, kalkkaa и др.) "бренчать, стучать". И, наконец, в кильдинском диалекте саамского языка имеется слово kallk в значении "гром, звон" (Агапитов, 1995, с. 88).

Таким образом, оказывается, что русское название скалы и камня ("Звонкой") перекликается с прибалтийско-финским названием острова. Видимо, это название возникло среди дославянского населения. Позднее, в ходе колонизации края, ассимиляции местного населения, русские крестьяне "перевели" название камня, скалы, а также вторую часть названия острова (который, видимо, из "саари" превратился в "остров").

"Звонкой" камень оказался природным валуном размером 1,5x0,75x0,67 м с уплощенной верхней частью, имеющей многочисленные следы ударов. Он имеет трещину, которая образует резонирующую полость, с чем и связан упомянутый акустический эффект. При осмотре трещины в ней был обнаружен мелкий фрагмент асбестовой керамики. По соседству со "Звонким" камнем, вдоль края отвесно обрывающейся скалы были зафиксированы наскальные знаки. Они встречаются двух видов. Первый - это лунки чашевидной формы (в виде полусферы), глубиной до 10 см и диаметром 10-25 см. Их найдено более 15. Среди них есть, по-видимому, незавершенные лунки в виде чашевидных углублений, которые выбраны лишь частично. Второй вид - возможно естественные знаки в виде окружностей или овалов, часто концентрических, которые иногда пересекаются 1-2 диаметральными линиями. В ряде случаев эти линии соединяют между собой два, три и более знаков. Диаметр окружностей варьирует в пределах 20-50 см. Таких фигур зафиксировано около 20. Следует отметить, что большая часть занятого знаками участка скалы покрыта мхом, лишайником, зарослями кустарника. Часть знаков, видимо, разрушена.

Кроме того, А. П. Журавлев в одной из своих популярных работ сообщает о существовании на "Звонкой" щельге "...остатков культового сооружения, по всей вероятности, домика "мертвых"", которое располагалось в центральной части скалы. На западном склоне обнаружены "...круглые и овальные каменные кладки", сложенные из небольших валунов. Их диаметр 0,5-0,9 м. Внутри них обнаружены зола и уголь."

"У восточной окраины скалы обнаружены остатки каких-то крупных каменных сооружений" диаметром до 5 м, которые, возможно, "...являются древними погребальными комплексами". К сказанному следует добавить, что на Колгострове обнаружена энеолитическая стоянка, датируемая 3 тыс. до н. э., а также "лопарские ямья" (как их называли местные крестьяне) - углубления в почве диаметром около 3 метров, которые, возможно, являются остатками древних жилищ (Журавлев, 1992, с. 31).

Примечателен сам факт сохранения до современности названия камня и скалы. Местное население знало об оригинальном свойстве камня и выделяло его таким образом в окружающем ландшафте. Название скалы и, судя по всему, острова совпадают с названием камня. Это означает, что "Звонкой" камень являлся для местной традиции наиболее ярким определяющим объектом. Поэтому местные жители и посещали колгостровскую скалу в ходе празднования Ильина дня, устраивали там молодежные гуляния. Яркий аналог, свидетельствующий о механизме зарождения и воспроизводства подобной религиозной традиции, можно найти среди сюжетов прибалтийско-финского фольклора. В заговоре против боли исполнитель упоминает остров в озере, где есть скала, на ней лежит камень с трещиной, в которую должна уйти боль (Siikala, 1994, s. 102). Очевидно, что подобные природные объекты издревле замечались местным населением и постепенно "обрастали" религиозной традицией.

К какому времени относится происхождение колгостровской традиции сказать трудно. О его нижней границе свидетельствуют лишь косвенные данные. Обнаружение в расщелине "Звонкого" камня фрагмента асбестовой керамики позволяет предполагать ее существование уже в позднем энеолите - конце 3-2 тыс. до н. э. К 3 тыс. до н. э. относится и обнаруженное поселение Колгостров 1. Верхняя же граница, как отмечалось, приходится на этнографическую современность.

Связанная со "Звонкой" щельгой фольклорная традиция бытовала еще в начале XX века среди местного, русского по национальности населения, но имевшего прибалтийско-финские корни. Ее сохранение до этого времени свидетельствует о постепенной смене этнокультурной среды в западном Заонежье. Вероятно, религиозная традиция, связанная со скалой на Колгострове, зародилась у дославянского, по-видимому, древнесаамского населения и была позднее каким-то образом заимствована пришедшими сюда в IX - XIII веках прибалтийскими финнами. В ней сохранились как смысл названия камня, скалы и острова в целом, так и манера "особого" отношения местных жителей к этому месту, чему способствовало его удобное расположение для молодежных гуляний. Не исключено, что в ходе христианизации края каменные сложения "Звонкой" щельги подвергались разрушению как языческое мольбище. Известно, что подобные действия практиковались христианскими миссионерами. Пришедшие сюда позднее русские, постепенно ассимилировав местное прибалтийско-финское население, также заимствовали в трансформированном виде связанную с колгостровской скалой традицию. Тогда, очевидно, появились переводные названия "Звонкой" камень, "Звонкая" щельга, а также русифицированное название острова - Колгостров.

Работа И.В.Мельникова была случайно обнаружена Юриконом буквально за пару дней до отъезда. Памятуя о том, что Дмитрию так и не удалось найти Звонкой камень, было решено воспользоваться приведенными в статье ориентирами и описанием камня и отыскать его, а по возможности - и иные объекты, упомянутые в тексте. Все понимали, что шансы не столь велики (за тридцать три года с момента экспедиции А.П.Журавлёва Звонкой камень мог оказаться окруженным зарослями кустарника, а петроглифические изображения - скрыты подо мхом), однако сама попытка отыскать святилище уже придавала нашей поездке серьезный исследовательский характер. А в случае удачи клуб мог бы записать в свой актив несколько очков, уже на деле, а не на словах превращаясь в действующую организацию.

На крыльях спонтанного энтузиазма мы буквально взлетели на скалу и оказались на первой террасе. Вдоль обрывистого западного края её имелась открытая полоса, свободная от зарослей, шириной в отдельных местах до 4-5 м. Мы пошли по ней, ориентируясь на север-северо-восток, внимательно разглядывая все валуны и открытые от мха участки скальной поверхности. Довольно быстро мы обнаружили углубления в камне, явно искусственного происхождения, во взаимном расположении которых прослеживалась упорядоченность. Форма их, правда, был далека от полукруглой, о которой говорили И.В.Мельников и А.П. Журавлёв. Подумав немного, мы пришли к выводу, что эти углубления сделаны для опор створных знаков, некогда установленных на скале (на острове в советское время действовал рыболовецкий совхоз).

Следующей находкой были странные линейные углубления в камне, украшающие довольно большую площадь, не занятую мхом. Большая часть этих линий была нанесена хаотично, но некоторые фрагменты представляли собой завершенные геометрические фигуры, с большой степенью вероятности выполненные искусственно.

Стоило только перенести поиски в лес, как практически сразу был обнаружен валун с характерной трещиной на поверхности, немного времени спустя - ещё один... Всего нам удалось отыскать восемь или девять "звонких камней", которые так или иначе подходили под описание И.В.Мельникова, но, увы, не звучали даже приблизительно как малый колокол (вряд ли на колокольне Лижменской церкви в тот время был подвешен благовест весом в несколько сот пудов). Кроме, пожалуй, одного - прозвучавшего весьма необычно. Его "голос" мы записали на диктофон.

Углубляясь всё дальше в тайгу, мы встречали огромные поля каменных завалов, где нужно было ступать очень внимательно, чтобы не угодить ногой в расселину. Плотный ковер мха, покрывающего камни, порой создавал обманчивые формы, поэтому следовало быть вдвойне осторожными. Усиливающаяся жара и приличное количество насекомых усугубляли ситуацию, но мы всё же пересекли скальную вершину с запада на восток, и только после этого решили возвратиться в лагерь для отдыха и подведения итогов. По пути отряд самопроизвольно разделился надвое: Алексей и Людмила исчезли из видимости, однако с их опытом ориентирования заблудиться на Звонкой щельге было весьма проблематично, к тому же с ними осталась одна из собак Дмитрия, увязавшаяся с нами на скалу - поэтому мы не придали особого значения факту их исчезновения и пошли другой дорогой.

Когда мы вышли на первую террасу, то внизу, у берега озера разглядели две маленькие фигурки - это были наши "пропавшие" спутники. Удивившись, как это им удалось спуститься столь быстро, мы прошли вдоль обрыва до тропинки, по которой забирались наверх, и через некоторое время тоже оказались на озерном берегу. Алексей рассказал, что они с Людмилой пошли через лес, забирая к югу, и по пути увидели ещё несколько интересных камней, в том числе - один с трещиной особенно запоминающейся формы. Однако стучать по ним не стали, поскольку были уставшими и, кроме того, не нашлось подходящих размеров камушка, чтобы его можно было поднять одной рукой. Оттуда их вывела собака - она побежала по какой-то тропе, которая довольно быстро привела их к обрыву и ещё одному спуску с него. Нам показалось странным, что собака уверенно пошла по нахоженной тропе - на фоне рассказов Дмитрия о том, что ему не удалось найти Звонкой камень, версия о правильности находки Алексея и Людмилы стремительно таяла...

Мы позвали Дмитрия и устроили совместное обсуждение итогов нашей вылазки. По всему выходило, что где-то в тексте И.В.Мельникова присутствуют неточности. Временем, конечно, мы располагали, но и методику поисков нужно было менять, переходя от избирательного обследования местности к сплошному.

Но как быть с многообразием "Звонковых камней"? Какой из них считать подлинным культовым памятником? Похоже, единственным человеком, который мог бы помочь нам, был А.П.Журавлёв, открывший 33 года назад колгостровское святилище. "Эх, вот если бы Журавлёв был сейчас на острове!" - помечтал вслух Юрикон. "Журавлёв? - переспросил Дмитрий. - Так он в Пегреме, куда мы собираемся сегодня вечером идти на лодке! Он там живет летом, исследует Поляну Идолов, пишет книжки и водит экскурсии для случайных туристов..."

Нашему удивлению и восторгу не было предела! Мы стали срочно готовиться к отплытию в Пегрему, на встречу с Анатолием Павловичем Журавлёвым.

Однако чувство близкого прикосновения к тайне настолько взбудоражило собравшихся, что Дмитрий предложил немедленно подняться на скалу и посмотреть крупный петроглиф, обнаруженный им во время своих прогулок. Мысль о новом восхождении была восприята без особого энтузиазма, однако Константин вызвался пойти и по крайней мере сфотографировать петроглиф, чтобы показать его А.П.Журавлёву.

Тем временем Юрикон стал готовить к съемке видеокамеру - её батарея ещё была полностью заряжена, и поэтому за материал для будущего фильма волноваться не приходилось.

Начало | Часть 1 | Часть 2 | Часть 3 | Часть 4 | Часть 5 | Часть 6 | Часть 7 |